Таинственный цилиндр

Куин Эллери

– Это скользкий вопрос, папа, – серьезно заметил Эллери. – Ведь если она солгала тут, ей нет веры и во всем другом, а тогда у нас теряется важнейший источник информации. Но если она и в самом деле солгала – Боже правый! – то, значит, она могла тогда описать убийцу, опознать его и, может, даже назвать по имени! Но вся ее нервозность и странное поведение точно так же могут объясняться тем обстоятельством, что в театре находился Пастор Джонни, а туда совершенно неожиданно ворвалась целая толпа полицейских, которые сцапали бы его с превеликой охотой.

– Да уж, положеньице, – проворчал Квин. – Ну, ладно. А что же Пастор Джонни? Какова его роль во всей истории? И была ли она, эта роль? Мы не

вправе забывать, что Казанелли – судя по показаниям Моргана – был связан по каким-то делам с Фильдом. Фильд был его адвокатом и, вероятно, пользовался его услугами в каких-то сомнительных предприятиях, на след которых напал Кронин. И если Пастор оказался там, в театре, не случайно, ради кого он пришел – ради Фильда или ради Мадж О'Коннел, как они утверждают с ней в один голос?

Инспектор подергал себя за ус и вдруг сказал:

– Вот что, сын мой. Всыплю-ка я Пастору Джонни по первое число – шкура у него толстая, ему не повредит. А эта дерзкая малышка О'Коннел – ей тоже пойдет на пользу, если поубавить у нее наглости.

Он взял большую щепоть табака и, понюхав, от души чихнул под смех Эллери. Судя по всему, тот был полностью согласен с решением отца.

– Перейдем к славному старине Бенджамину Моргану, – продолжал инспектор. – Вопрос: правду ли он сказал про анонимное письмо-приглашение, которое якобы ему было прислано вместе с билетом? Хорошее объяснение, почему он пришел в театр!

Потом – эта безмерно интересная дама, миссис Анжела Рассо… Ах, женщины, женщины, черт бы их побрал! Вечно они сводят мужчин с ума. Что она нам сказала? Что пришла в 9.30 вечера в квартиру Фильда? Так ли уж надежно это ее алиби? Конечно, портье дома, в котором жил Фильд, подтвердил ее показания. Но ведь ей было достаточно несложно «повлиять» на портье… Может, она и в самом деле знает много больше про дела Фильда – в особенности, про частные? И солгала ли она, когда сказала, что Фильд обещал ей вернуться в десять? Ведь мы же знаем, что у Фильда в половине десятого была назначена встреча в Римском театре. Что, он и в самом деле рассчитывал, что успеет вернуться домой к десяти после этой встречи? Если взять такси, от театра до него при таком движении, как в десять часов, можно доехать минут за пятнадцать – двадцать. Значит, на саму встречу оставалось бы только десять. Если ехать на метро, быстрее тоже не доберешься. Да… Но эта женщина в театре вечером в понедельник не появлялась ни на минуту.

– У тебя еще будет немало хлопот с этой милой дочерью Евы, – заметил Эллери. – Ведь ребенку ясно – она что-то скрывает. Ты ведь заметил, как она себя ведет. Наглое, откровенное упрямство. Это не просто вызов. Она что-то знает, папа. Я бы ни за что не спускал с нее глаз. Рано или поздно она себя выдаст.

– Хагстрем занимается ею, – рассеянно сказал Квин. – Ну, а что ты скажешь про Майклза? Сколько-нибудь убедительного алиби на понедельник у него нет. Но, вероятно, это ничего не меняет. В театре его не было. Однако с этим парнем все же что-то нечисто. Вопрос: он и в самом деле хотел что-то забрать, когда явился во вторник утром в квартиру Фильда? Мы основательно обыскали там все. Может, что-то проглядели? Ясно, что он соврал, когда заявил про чек, который хочет получить от Фильда, и сделал вид, что ничего не знает про его смерть. И подумай вот о чем: ведь он не мог не сознавать, что подвергает себя опасности, когда идет на квартиру Фильда. Он прочел про убийство и не мог, конечно, рассчитывать, что полиция не заглянет к убитому на квартиру. Значит, знал, но все же предпринял отчаянную попытку. Ради чего пошел на такой риск? Ты мне не можешь сказать?

– Вероятно, это как-то связано с его отсидкой в тюрьме. Помнишь, как он захлопал глазами, когда я его огорошил? – усмехнулся Эллери.

– Может

быть, может быть, – покивал инспектор. – Я припоминаю, что Велье докладывал мне про отсидку Майклза в «Эльмире». Томас сказал, что его дело было спущено на тормозах. Вначале оно было значительно серьезнее, чем может показаться, если судить по сроку, который дали. Майклз обвинялся в подделке документов, и срок ему светил гораздо больший. Но благодаря тому, что адвокат Фильд добился обвинения по другой статье – что-то там связанное с мелкой кражей, – мистер Майклз дешево отделался. Про подделку документов больше никто никогда не упоминал – историю замяли. Этот Майклз кажется мне весьма перспективным. Прищемлю-ка я ему хвост!

– У меня насчет Майклза есть собственная задумка, – проговорил Эллери. – Но не будем пока об этом.

Квин, казалось, пропустил эти слова мимо ушей. Он, не отрываясь, смотрел на огонь в камине.

– Еще у нас есть Луин, – сказал он. – Невозможно поверить, что человек, который пользовался таким доверием у своего шефа и занимал в его конторе такую должность, действительно знал так мало, как пытается изобразить. Что-то скрывает? Если так, то упаси его Бог – Кронин с ним живо разделается.

– Сказать по правде, мне симпатичен этот Кронин, – вздохнул Эллери. – Как, интересно, человек может всю жизнь быть одержимым одной идеей… Ты никогда не размышлял над этим?

И вот еще о чем я подумал – знает ли Морган Анжелу Рассо? Хотя оба и отрицают, что знакомы… Было бы чертовски интересно, если бы они оказались знакомы. Правда?

– Сын мой, – вздохнул Квин в ответ, – не запутывай все еще больше. И без того дело – сложнее некуда. А ты еще добавляешь…

В комнате наступила тишина. В камине пылал огонь. Инспектор вытянул к нему ноги. Эллери смаковал пирожное. В самом дальнем углу посверкивали глаза Джуны – он незаметно пробрался туда, чтобы послушать разговор…

Вдруг, словно повинуясь законам телепатии, взгляды отца и сына встретились: они подумали об одном и том же.

– Цилиндр… – пробормотал Квин-старший. – Как ни крути, а мы все время возвращаемся к цилиндру. Эллери невесело поглядел на отца.

– И не так плохо, что возвращаемся, папа. Цилиндр… Цилиндр… Цилиндр… Какую же роль он играет в деле? И что мы про него знаем?

Инспектор поерзал в кресле, закинул ногу на ногу, взял понюшку табаку и с прежним пылом принялся излагать:

– Ладно! Этот проклятый цилиндр тоже нельзя упускать из внимания. Что мы знаем на данный момент про эту чертову шляпу? Во-первых, цилиндр не покидал театра. Это странно, не правда ли? Проведен тщательный обыск, а никаких следов его не обнаружено… В гардеробе не осталось ничего, когда вышла публика. Среди мусора мы тоже ничего не нашли – ни обрывков ткани от него, ни пепла, если его, к примеру, сожгли. Вообще никаких следов. Никакой зацепки! Основываясь на этом, Эллери, можно сделать только один вывод – мы искали цилиндр не там, где его надо искать!

Во-вторых, благодаря принятым нами мерам, цилиндр все еще находится в театре – ведь здание закрыто и охраняется. Эллери, завтра с самого утра мы должны отправиться в театр и перевернуть там все вверх дном. Я не смогу спать спокойно, пока в этом деле не забрезжит какой-то свет.

Эллери помолчал, а потом сказал негромко:

– Все это мне ни капельки не нравится, папа. Цилиндр… Что-то с ним не увязывается, и все! Он снова погрузился в молчание.

– Нет, все-таки все дело – в цилиндре! Надо начинать с него, и мы не промахнемся, папа. В нем вся разгадка, и ты найдешь таким образом решающую ниточку, которая приведет к убийце. Я настолько убежден в этом, что поверю в правильность выбранного нами пути только тогда, когда мы найдем эту шляпу и решительно продвинемся вперед.