Таинственный цилиндр
Шрифт:
С озабоченным видом инспектор снова взялся за табакерку.
– Просто беда, инспектор, просто беда, – сказал Панцер с чересчур большим сочувствием, чтобы оно было искренним. – Но я все же надеюсь… Впрочем, видимо, нельзя ставить собственные интересы выше требований уголовного права. И все-таки скажите мне, инспектор, если не секрет, конечно, – что именно вы ищете? Я, конечно, человек со стороны…
Квин просиял.
– Нет, что вы! Ведь вы так много сделали для нас сегодня утром!.. Гром и молния! Как глупо с моей стороны, что я раньше не догадался сделать это!
Снедаемый любопытством Панцер
– Как давно вы уже работаете директором Римского театра, Панцер? – осведомился инспектор. Директор удивленно поднял брови.
– С того момента, как он был построен. До этого я руководил старым театром «Электра» на Сорок третьей улице. Он тоже принадлежал Гордону Дэвису.
– О! – Казалось, инспектор о чем-то напряженно раздумывает. – Тогда, значит, вы должны знать все закоулки здания от подвала до чердака. Наверное, не хуже архитектора, а?
– Я знаю театр довольно хорошо, – кивнул Панцер, откидываясь на спинку кресла.
– Так ведь это просто отлично! Я поставлю перед вами одну небольшую проблему, Панцер… Представьте себе, что вы хотите где-то в этом здании спрятать нечто – предположим, шляпу, – причем так, что даже основательный обыск не позволит его обнаружить. Куда бы вы ее спрятали?
Панцер задумчиво посмотрел на кончик своей сигареты.
– Весьма необычный вопрос, инспектор, – сказал он наконец. – И ответить на него не так-то легко. Я очень хорошо знаю проект этого здания. Прежде чем началось его строительство, меня приглашали на совещание с архитекторами. Я должен был высказать свои пожелания. Так вот, уверяю вас, что проект театра не предусматривал никаких таких средневековых затей, как потайные ходы или секретные комнаты. Я мог бы перечислить несколько мест, где можно было бы спрятать относительно небольшой предмет типа шляпы, но ни одно из них не осталось бы незамеченным при действительно основательном обыске.
– Понимаю. – Инспектор с явно разочарованным видом разглядывал свои ногти. – Значит, и это нам не поможет. Как вам известно, мы уже обыскали все здание и ничего не смогли найти…
Тут дверь открылась и вошел Эллери – правда, слегка испачканный, но с довольной улыбкой. Инспектор поглядел на него, распираемый любопытством. Панцер неуверенно поднялся, по-видимому, намереваясь оставить отца и сына одних. Инспектор и Эллери поняли друг друга с полувзгляда.
– Все в порядке… Можете спокойно оставаться здесь, – решительно сказал инспектор Панцеру. – У нас нет от вас никаких секретов. Садитесь!
Панцер сел.
– Не полагаешь ли ты, папа, – начал Эллери, усевшись на край письменного стола и взявшись за свое пенсне, – что сейчас самый подходящий момент, чтобы сообщить мистеру Панцеру о сегодняшнем открытии театра? Как ты помнишь, разумеется, в его отсутствие мы решили с сегодняшнего вечера снова разрешить доступ публики в театр и регулярные спектакли.
– Интересно, как бы я мог забыть? – отозвался инспектор, не моргнув и глазом, хотя в первый раз слышал об этом. – Думаю, Панцер, мы все-таки продвинулись в своих поисках так далеко, что можно отменить распоряжение о закрытии театра. Мы пришли к выводу, что большего мы здесь не добьемся. Значит, у нас больше нет оснований не допускать сюда публику. Можете назначать спектакль прямо на сегодняшний вечер. И нам даже было бы
– «Приятно» – не то слово, – сказал Эллери, закуривая сигарету. – Я бы даже сказал, что мы просто настаиваем на этом.
– Вот именно, – – строго сказал инспектор. – Мы просто настаиваем на этом, Панцер. Сияющий директор вскочил.
– Да ведь это просто прекрасно, джентльмены! – воскликнул он. – Я сейчас же позвоню мистеру Дэвису, чтобы сообщить ему такую хорошую новость. Конечно, уже чертовски поздно… – Тут его лицо вытянулось. – Аншлага сегодня не будет – публика не оповещена.
– Об этом можете не заботиться, Панцер, – ответил инспектор. – Я распорядился закрыть театр, значит, я должен позаботиться о смягчении ущерба. Я позвоню в газеты и очень попрошу, чтобы прямо в утреннем выпуске крупно было дано объявление об открытии театра. Публика будет оповещена, и такая бесплатная реклама в сочетании с естественным любопытством обеспечит вам полный зал.
– Это в высшей степени достойный поступок с вашей стороны, инспектор, – сказал Панцер и потер руки. – Есть ли еще что-нибудь, что бы я мог сейчас сделать для вас?
– Ты забыл сказать еще об одном, папа, – вставил Эллери, поворачиваясь к директору театра. – Не могли бы вы позаботиться, чтобы места ЛЛ 32 и ЛЛ 30 сегодня вечером были забронированы? Инспектор и я с удовольствием посмотрим спектакль. До сих пор мы были лишены этого удовольствия. Само собой разумеется, мы хотели бы, чтобы об этом никто не знал – ни сном, ни духом. Мы вовсе не хотим стать объектом всеобщего внимания. Сохраните все в тайне.
– Как скажете, мистер Квин. Я дам распоряжение кассиру, чтобы он отложил эти два билета, – радостно откликнулся Панцер. – И потом, инспектор: верно я понял, что вы сами дадите объявления в газеты?
– Да, конечно. – Квин снял трубку и строго побеседовал с редакторами нескольких городских газет. Едва он закончил, Панцер поспешил попрощаться и тут же принялся непрерывно звонить по телефону.
Инспектор Квин и Эллери не спеша вышли в зрительный зал. Там их ожидали Флинт и двое полицейских, которые закончили обыскивать ложи.
– Вы останетесь на посту перед театром, – распорядился инспектор. – Будьте особенно внимательны после полудня. Кто-нибудь из вас что-нибудь нашел?
Флинт хмуро взглянул на него.
– Лучше бы я пошел на берег искать ракушки с жемчугом, – сердито сказал он. – В понедельник я был неудачником, и сегодня тоже. Не нашел ровным счетом ничего. Там, наверху, все чисто – все подмели до последней пылинки. Наверное, надо бросать эту работу и снова заняться поднятием тяжестей.
Квин похлопал здоровяка-детектива по плечу.
– Что это вы так расклеились? Не будьте ребенком, Флинт. Интересно, как это вы могли там что-нибудь найти, если там этого не было? А вы нашли что-нибудь?
Двое полицейских покачали головами.
Некоторое время спустя инспектор и Эллери уже ехали в управление полиции, удобно расположившись на сиденье таксомотора. Инспектор поднял стекло, отделяющее водителя от пассажиров.
– А теперь, сын мой, – сурово сказал он Эллери, который с задумчивым видом полез в карман за сигаретами, – ты, быть может, скажешь своему отцу, что за представление ты устроил в кабинете у Панцера?