Таинственный мистер Кин

Кристи Агата

– А почему бы и нет? – неожиданно прозвучал голос графини. – Порядочных девушек немало.

– Как бы то ни было, ювелир поверил ей и предложил руку и сердце. Девушка предложение приняла. Боже, какую роковую ошибку он совершил! Все родственники возражали против брака, но упрямец никого не хотел слушать. Молодой человек женился на девушке, назовем ее Жанной, из самых благородных побуждений. Он полагал, что Жанна будет ему благодарна. Ведь, взяв ее в жены, ювелир многим пожертвовал.

– Что ж, бедняжка хорошо устроилась, – насмешливо заметила графиня.

– Да, он очень любил ее, – продолжил крупье. – А она? Она вскоре стала устраивать ему жуткие сцены. У них часто случались скандалы. Такое впечатление, что жена специально делала все, чтобы вывести мужа из равновесия. Ее настроение менялось ежедневно. То она демонстрировала полное равнодушие, то

пылала любовной страстью. Наконец он понял: Жанна никогда не любила его, а вышла замуж только по расчету. Ему стало горько и обидно. Но виду он не показывал и продолжал ждать. Прошло еще немного времени, и в один прекрасный день она набросилась на него с гневными упреками. Боже, за что его было упрекать, ведь ювелир так любил жену и так много для нее сделал… Нетрудно догадаться, чем все закончилось. По-другому и быть не могло. Да, господа, жена его оставила. За два года полного одиночества ювелир не получил от нее ни одного письма. Он продолжал с упоением работать в своей маленькой мастерской. Затем пристрастился к абсенту… Дела у него пошли хуже. И вот однажды, зайдя в мастерскую, ювелир застал там бывшую жену, шикарно одетую, с дорогими украшениями в ушах и на шее. Застыв в дверях, он молча смотрел на Жанну. Сердце в его груди бешено колотилось. Бедняга растерялся и не знал, что делать. В нем боролись желания повалить ее на пол и бить ногами или припасть к ее ногам. Пересилив себя, несчастный муж сел за свой станок, взял в руки инструменты и приступил к работе. «Что желает мадам?» – притворившись равнодушным, спросил он. Такого женщина явно не ожидала. «Пьер, я вернулась к тебе», – сказала она. Ювелир отложил пинцет и внимательно посмотрел на нее. «Хочешь, чтобы тебя простили? – спросил ювелир. – Хочешь, чтобы я тебя принял? А раскаяние твое искренно?» – «А ты хочешь видеть меня рядом с тобой?» – робко спросила Жанна. Господи, голосок был словно ангельский! Наш герой прекрасно понимал, что это – ловушка. Несмотря на огромное желание броситься к ней и крепко обнять, он огромным усилием воли заставил себя казаться равнодушным. «Я – христианин и стараюсь поступать так, как учит нас церковь», – спокойно ответил он, а сам подумал: «Я заставлю тебя унизиться и опуститься на колени». Но Жанна, как я жену назвал, откинула назад голову и захохотала. То был дьявольский смех. «Видишь, малышка Пьер, я смеюсь над тобой, – ответила она. – Ты только посмотри, как я одета, какие на мне драгоценности. А пришла я сюда лишь затем, чтобы показаться тебе. Я думала, ты бросишься ко мне и обнимешь. Если бы это случилось, я… я плюнула бы тебе в лицо и сказала, что ненавижу тебя!» Она выбежала из мастерской. Представьте себе, господа, эта женщина… этот сущий дьявол, явилась только для того, чтобы сделать ему больно!

– Я не верю, – заявила графиня. – В такое может поверить лишь глупец. Но, к моему огромному сожалению, все мужчины неисправимые глупцы. Ничего они не понимают.

– А молодой человек опускался все ниже и ниже, – проигнорировав замечание графини, продолжил крупье. – В итоге он окончательно спился. Его мастерскую пускают с молотка, а он об этом даже не знает. Но тут началась война. Она оказалась для него благом. Его призвали в действующую армию, и там, перенеся боль и страх, он вновь стал человеком. Война закончилась, и наш герой уехал жить на юг. Во время газовой атаки немцев его легкие сильно пострадали, и доктора посоветовали обосноваться в теплых краях. Не буду утомлять вас рассказом о трудностях, которые ему пришлось пережить. Скажу только, что в конце концов он стал крупье. Однажды вечером в казино, где он работал, появилась та самая женщина, которая едва его не погубила. Она не узнала бывшего мужа, зато он узнал ее. Его бывшая жена выглядела довольно богатой, но крупье, с его наметанным глазом, обмануть невозможно. Несмотря на ее шикарное платье и драгоценности, он сразу понял, что не такая уж она и богатая. И вот наступил момент, когда эта женщина пошла на риск и на последние деньги сделала ставку. Не спрашивайте, как я понял, что они у нее последние. Сработало профессиональное чутье. Да, платье на ней было дорогое, а вот драгоценности… Разве я когда-то не был ювелиром? Мне не стоило большого труда определить, что они большей частью фальшивые. Нет, когда-то давно она все же носила настоящие. Жемчужины из королевского ожерелья она продавала по одной и заменяла их подделками. Ведь ей же нужны были деньги на еду, на оплату гостиничного номера… Думаю, она искала себе состоятельного жениха. Поэтому и хотела выглядеть богатой. Но на что она,

пятидесятилетняя женщина, могла рассчитывать? Даже я, крупье, мог бы найти себе «курочку» помоложе.

Графиня откинулась на спинку стула и протяжно вздохнула.

– И вот пробил час моего торжества, – продолжил Пьер Воше. – Два вечера я внимательно наблюдал за ней. А она раз за разом проигрывала. И наконец поставила все, что у нее оставалось. На соседний номер максимальную ставку сделал некий английский господин. Колесо рулетки крутится, шарик бегает… И вот наступает роковой для нее момент – она разом проигрывает все! Я смотрю на нее, а она – на меня. Что делать? И я, рискуя потерять место крупье, можно сказать, откровенно граблю англичанина. «Выиграла мадам», – объявляю я.

Раздался звон разбитого стекла – графиня Царнова, вскочив со стула, уронила на пол свой бокал.

– Почему ты это сделал? – вцепившись в край стола, крикнула она. – Почему?

Графиня и крупье долго сверлили друг друга взглядом. Это было похоже на дуэль.

– Мадам, – презрительно улыбнувшись, наконец произнес месье Воше, – вам известно такое слово, как жалость?

– Что-о?! – воскликнула графиня и опустилась на стул. – Я все поняла… – Неожиданно она улыбнулась, лицо ее просияло. – Интересная история, месье Воше, – как ни в чем не бывало произнесла женщина. – Не правда ли? Позвольте предложить вам прикурить.

Она быстро свернула в трубочку какую-то бумажку, подожгла ее от свечи и протянула крупье. Взяв в рот сигарету, Пьер Воше наклонился к пламени и прикурил.

– А теперь я должна вас покинуть, – резко поднявшись, сказала она. – Нет-нет, прошу вас меня не провожать.

Не успели присутствующие опомниться, как ее и след простыл. Мистер Саттерсвейт хотел было кинуться вслед, но, услышав удивленный возглас крупье, замер на месте.

– Черт побери! – Француз уставился на обгоревшую бумажку. – Это же банковский банкнот на пятьдесят тысяч франков! Вы понимаете? Все, что она сегодня получила! Все, что у нее оставалось! И она подожгла ее, чтобы я смог прикурить! Да, она слишком горда, чтобы принимать подачки. Впрочем, она всегда была гордой. Удивительная женщина! Просто уникальная…

Он вскочил с места и со всех ног бросился к выходу. Мистер Саттерсвейт и Харли Кин одновременно встали из-за стола.

– Месье, вам записка, – подойдя к Франклину Раджу, бесстрастным голосом произнес по-французски официант.

Мистер Кин быстро выхватил у него свернутый листок бумаги.

– Элизабет, я чувствую себя таким одиноким, – жалобно сказал Франклин. – Эти иностранцы… У них все не так. Их поступки понять невозможно. Как все-таки приятно общаться с такой стопроцентной американкой, как ты. – Он в упор посмотрел на девушку и плаксивым голосом добавил: – А эти европейцы такие странные.

Молодые американцы поблагодарили мистера Кина за ужин и, попрощавшись, ушли. Мистер Кин принял от официанта сдачу. Он, улыбаясь, посмотрел на мистера Саттерсвейта. А того буквально распирало от гордости.

– Что ж, все закончилось как нельзя лучше. Наши влюбленные голубки снова вместе.

– Это кто же? – поинтересовался мистер Кин.

– Как – кто? – удивленно переспросил мистер Саттерсвейт. – Ну да, конечно… Вы, пожалуй, правы. Только, если же…

Он замолчал, а мистер Кин улыбнулся, и витражное окно за его спиной вспыхнуло всеми цветами радуги.

VI

Человек из моря

Мистер Саттерсвейт ощущал себя стариком. Возможно, в этом ничего удивительного не было – ведь многие считали его старым. Молодые говорили о нем: «Сколько лет старине Саттерсвейту? О, да лет сто. Ну, по меньшей мере под восемьдесят». А самые добрые из девушек, даже оценив его возраст в шестьдесят, при этом добавляли: «Да он уже совсем старый». Для Саттерсвейта слышать это было еще обиднее, поскольку ему уже исполнилось шестьдесят девять. И тем не менее стариком он себя не считал.

Шестьдесят девять – прекрасный возраст, когда у человека появляется масса возможностей, думал мистер Саттерсвейт. Жизненный опыт уже накоплен, и самое время начать его использовать. Быть стариком – нечто другое. Это когда чувствуешь усталость, испытываешь разочарование и ставишь перед собой неразрешимые задачи. Был ли мистер Саттерсвейт и в самом деле стариком? Этот пожилой сухощавый мужчина, который так и не обзавелся семьей, не нажил приличного состояния, если, конечно, не считать собранной им коллекции живописи, уже не радующей его. Человек, чья жизнь никого не волновала. Ведь никто из его прежнего окружения не задавался вопросом, жив он или уже умер…