Таинственный мистер Кин
Шрифт:
– И вот еще что. Я всегда смеялся над теми, кто верит в спиритизм, но тогда во всем замке, и особенно в Дубовой гостиной, царила какая-то жуткая атмосфера. Деревянные панели на стенах комнаты, в которой застрелился лорд, были испещрены пулями, поскольку там устраивались дуэли, а на ее полу виднелось загадочное пятно. Паркет в гостиной перестилался неоднократно, но оно все равно появлялось. Думаю, сейчас на паркете уже другое пятно – от крови бедного лорда.
– А крови было много? – поинтересовался мистер Саттерсвейт.
– Нет. Как сказал врач, удивительно мало.
– И
– Нет, в сердце.
– Но сделать это совсем непросто, – заметил Фрэнк Бристоу. – Попасть себе в сердце очень трудно. Я, будь на его месте, стрелял бы куда угодно, только не в сердце.
Мистер Саттерсвейт задумчиво покачал головой. Рассказ полковника Монктона его разочаровал, он хотел найти в нем хоть какую-то зацепку.
– И вообще, этот старинный замок – хранитель многих тайн, – продолжил полковник. – В нем водятся привидения. Правда, сам я их не видел.
– И даже плачущей дамы с кувшином?
– И ее тоже, – бодро ответил Монктон. – Но вся прислуга клянется, что видела.
– Суеверие – это наследие Средних веков, – заметил Фрэнк Бристоу. – И тем не менее не все от него избавились. Слава богу, хоть мы этого лишены.
«А суеверие ли это?» – подумал мистер Саттерсвейт, посмотрев на пустующий стул.
– Вы не думаете, что и от суеверий может быть польза? – спросил он.
Молодой человек удивленно посмотрел на него.
– Польза? – переспросил он. – Какое неподходящее для этого случая слово.
– Ну, Саттерсвейт, надеюсь, что теперь-то я вас убедил? – торжествующе спросил полковник.
– Да, вполне, – успокоил его мистер Саттерсвейт. – Хотя на первый взгляд может показаться странным, даже невероятным, чтобы молодой, богатый человек, который только что вернулся из свадебного путешествия, ни с того ни с сего взял да и застрелился. Но, как ни странно, я с вами согласен. От фактов никуда не деться. – Он сурово сдвинул брови.
– И самое интересное, что мы так и не знаем, почему лорд Чарнли застрелился, – продолжал полковник. – Конечно, слухи ходили разные. Но вы же знаете, что такое сплетни.
– Да, причина гибели лорда так и осталась для всех загадкой, – задумчиво произнес мистер Саттерсвейт.
– Причем загадкой не из легких, – согласно заметил Фрэнк Бристоу. – А кто-нибудь выиграл от его смерти?
– Никто, – ответил мистер Саттерсвейт. – Кроме его сына. Но тогда он еще находился в утробе матери.
– Представляю, какой удар получил бедняга Хью Чарнли, узнав о беременности леди Чарнли, – злорадно сказал полковник Монктон. – Ему ничего не оставалось, как ждать, кто появится на свет – мальчик или девочка. Думаю, что с не меньшим нетерпением ждали этого часа и его кредиторы. Но их ожидания не оправдались – вдова лорда Чарнли родила сына.
– А как она восприняла самоубийство мужа? – спросил художник.
– О, бедное дитя! – печально произнес полковник. – Мне ее никогда не забыть. Она не рыдала, не впадала в истерику – просто оцепенела от свалившегося на нее горя. Я уже говорил, что на следующий же день после трагедии она уехала из замка и никогда больше не возвращалась.
– Выходит, и леди Чарнли
– Вполне возможно, – согласился с ним мистер Саттерсвейт.
– Если и замешан, то, скорее всего, женщина, – сказал Фрэнк Бристоу. – Вдова-то замуж так и не вышла. Ох, как же я ненавижу женщин! – Увидев на губах хозяина дома улыбку, он от возмущения даже покраснел. – Можете улыбаться сколько хотите, но я их действительно ненавижу! – воскликнул молодой человек. – Эти гадливые существа вечно недовольны, во все вмешиваются, мешают мужчинам работать. Они… они… В своей жизни я встретил всего одну женщину, достойную уважения.
– Я так и думал, что хоть одну хорошую женщину вы все же встретили, – заметил мистер Саттерсвейт.
– Это совсем не то, что вы думаете. Я познакомился с ней совершенно случайно. В поезде. – Фрэнк Бристоу вызывающе добавил: – А что, разве в поездах нельзя знакомиться?
– Можно, можно, – желая успокоить гостя, ответил мистер Саттерсвейт. – Поезд для знакомств не самое плохое место.
– Эта женщина ехала с севера. В купе мы находились одни. Имя я так и не узнал. Думаю, что мы никогда уже не увидимся. Я даже не знаю, хочу ли я снова встретить ее. Возможно, это и плохо… – Фрэнк Бристоу прервался, словно подбирал нужные слова, затем продолжил: – Знаете, она показалась мне нереальной. Даже тенью. Таинственной, словно из старинной шотландской сказки.
Мистер Саттерсвейт понимающе кивнул. Он без труда представил себе реального в этой жизни Фрэнка Бристоу и женщину, похожую на загадочную тень.
– Такое бывает, когда человек, пережив трагедию, весь уходит в себя, – продолжил Бристоу. – И чем дальше, тем труднее ему вернуться к реальной жизни.
– Вы думаете, что как раз это с ней и произошло? – спросил мистер Саттерсвейт.
– Не знаю, – ответил молодой человек. – Она мне про это ничего не рассказывала. Просто мне так показалось. Видимо, интуиция.
– Да, интуиция редко кого обманывает, – медленно произнес мистер Саттерсвейт.
Скрипнула дверь, и мистер Саттерсвейт повернулся к ней. Он надеялся услышать от вошедшего в комнату дворецкого, что пришел мистер Кин, но слова, произнесенные слугой, разочаровали его.
– Сэр, вас спрашивает дама, – доложил дворецкий. – У нее очень срочное дело. Она представилась мисс Аспасией Глен.
Мистер Саттерсвейт удивился. Это имя было ему хорошо знакомо. Да и кто в Лондоне не слышал его! Представленная рекламой как «Женщина с шарфом», актриса дала несколько представлений и вскоре покорила столичного зрителя. На сцене она творила настоящие чудеса. С помощью своего шарфа Аспасия Глен делала всевозможные головные уборы. Она превращалась в монашку, мельничиху, крестьянку и сотню других персонажей. Поражало ее уникальное мастерство мгновенного перевоплощения. Мистер Саттерсвейт, умевший ценить все прекрасное, был от нее в восторге. Он видел актрису на сцене, а вот познакомиться лично не успел. Надо ли говорить, что неожиданный визит восходящей звезды театра сильно удивил его?