Таинственный остров (иллюстр.)
Шрифт:
— Хотел бы я, чтобы он был в Гранитном Дворце и чтобы мы тоже там были! — вскричал Пенкроф. — Ведь если эти негодяи ничего не могут предпринять против нашего дома, то они вполне могут опустошить плато, все наши посевы, птичник…
Пенкроф превратился в настоящего хуторянина и всей душой привязался к своему полю. Но больше всех хотелось вернуться в Гранитный Дворец Герберту, который хорошо понимал, насколько нужны там колонисты. А ведь это он задерживал их в корале. И тогда одна мысль овладела юношей — покинуть кораль во что бы то ни стало.
Несколько раз Герберт принимался упрашивать Гедеона Спилета, но последний, опасаясь, что не совсем зажившие раны юноши могут по дороге открыться, не давал разрешения выступать.
Однако случилось одно обстоятельство, которое заставило Сайреса Смита и его друзей уступить настояниям юноши. Кто знал, сколько горя и раскаяния могло принести им это решение!
Это было 29 ноября. Часов в семь утра колонисты разговаривали в комнате Герберта. Вдруг они услышали громкий лай Топа.
Сайрес Смит, Пенкроф и Гедеон Спилет схватили свои ружья, всегда готовые стрелять, и вышли из дому.
Топ подбежал к изгороди и прыгал, заливаясь лаем. Но он явно выражал этим не злобу, а удовольствие.
— Кто-то подходит.
— Да.
— Это не враг.
— Может быть, это Наб?
— Или Айртон?
Едва колонисты успели обменяться этими словами, как кто-то перепрыгнул через изгородь, попав на двор кораля. Это был дядюшка Юп, собственной персоной. Топ оказал ему самый дружеский прием.
— Юп! — крикнул Пенкроф.
— Это Наб послал его к нам, — сказал журналист.
— В таком случае, — произнес инженер, у него должна быть какая-нибудь записка.
Пенкроф бросился к обезьяне. Если Наб хотел сообщить своему хозяину что-нибудь важное, он не мог найти более проворного посланца, чем Юп, который сумел пройти там, где не могли пробраться ни колонисты, ни сам Топ.
Сайрес Смит не ошибся. У Юпа на шее висел мешочек, в котором лежала записка, написанная рукой Наба.
Можно было себе представить, каково было отчаяние Сайреса Смита и его друзей, когда они прочитали следующие слова:
«Пятница, 6 часов утра. Пираты захватили плато! Наб».
Не говоря ни слова, они переглянулись и воротились в дом. Что было делать? Пираты на плато Дальнего Вида — это значило: разрушение, опустошение, гибель.
Увидя, что инженер, журналист и Пенкроф вернулись, Герберт понял, что произошло что-то важное. А заметив Юпа, он не мог уже сомневаться, что Гранитному Дворцу грозит беда.
— Мистер Сайрес, я хочу уйти отсюда, — сказал он. — Я могу вынести дорогу, поедемте!
Гедеон Спилет подошел к Герберту. Он посмотрел на него и сказал:
— Ну что ж, поедем.
Колонисты быстро обсудили вопрос, нести ли Герберта на носилках или везти в повозке, которая привезла Айртона в кораль. На носилках раненый чувствовал бы себя спокойнее, но, чтобы нести их, требовалось два человека: иначе
Не лучше ли было воспользоваться повозкой, чтобы все руки оставались свободными? Разве нельзя положить в нее матрац, на котором лежал Герберт, и осторожно двинуться вперед, избегая малейшего толчка? Это было вполне возможно.
Повозку подвезли к дому, Пенкроф запряг онаггу. Сайрес Смит с журналистом подняли матрац вместе с лежащим на нем Гербертом и положили в повозку. Погода была прекрасная. Яркие лучи солнца пробивались сквозь листву.
— Оружие в порядке? — спросил Сайрес Смит. Все было в порядке. Инженер и Пенкроф были вооружены двустволками. Гедеон Спилет держал в руках карабин. Можно было трогаться в путь.
— Тебе удобно, Герберт? — спросил инженер.
— О, мистер Сайрес, не беспокойтесь. Я не умру в дороге, — ответил юноша.
Видно было, что несчастный мальчик, говоря это, призывает на помощь всю свою энергию, страшным напряжением воли удерживает в себе силы, готовые покинуть его.
Сердце инженера болезненно сжалось. Он все еще не решался дать знак к выступлению. Но остаться — значило огорчить Герберта, может быть, убить его.
— В дорогу! — сказал Сайрес Смит.
Калитка кораля распахнулась. Юп и Топ, умевшие молчать, когда следует, бросились вперед. Повозка двинулась, ворота снова закрыли, и онагга, которой правил Пенкроф, медленно двинулась вперед.
Быть может, было бы лучше ехать не той дорогой, которая вела из кораля прямо в Гранитный Дворец, но повозка с большим трудом проехала бы в лесу. Поэтому пришлось избрать прямую дорогу, хотя она была известна пиратам.
Сайрес Смит и Гедеон Спилет шли во обеим сторонам повозки, готовые отразить любое нападение. Впрочем, было не очень вероятно, что пираты уже покинули плато Дальнего Вида. Наб, несомненно, написал и отослал свою записку, как только увидел пиратов. Записка была помечена шестью часами утра, и проворная обезьяна, часто бывавшая в корале, прошла пять миль, отделявшие кораль от Гранитного Дворца, самое большее в сорок пять минут. Значит, на дороге было безопасно, и если бы пришлось пустить в ход оружие, то только на подступах к Гранитному Дворцу.
Тем не менее колонисты были настороже. Топ и Юп (последний был вооружен дубиной) то бежали впереди, то рыскали по лесу. Они, видимо, не чуяли никакой опасности.
Повозка, управляемая Пенкрофом, медленно подвигалась вперед. Она выехала из кораля в половине восьмого. Час спустя четыре из пяти миль были пройдены. За это время не случилось ничего особенного.
Дорога была пустынна, как и вся эта часть леса Якамара, которая тянулась между рекой Благодарности и озером. Чаща казалась столь же безжизненной, как в тот день, когда колонисты высадились на остров.