Таинственный остров(изд.1986)
Шрифт:
Колонисты переглянулись, потом недоуменно посмотрели на Сайреса Смита, — они не поняли всего смысла его слов.
— Объясните яснее, Сайрес, — сказал Гедеон Спилет.
— Сейчас объясню, — ответил Сайрес Смит. — Я передам вам то, что капитан Немо сказал мне наедине в нашей краткой беседе.
— Капитан Немо? — воскликнули колонисты.
— Да. Он хотел перед смертью оказать нам последнюю услугу.
— Последнюю? — повторил Пенкроф. — Последнюю услугу? Вот увидите, даже и после смерти он ещё не раз придёт нам на помощь.
— Но что же вам сказал капитан Немо? — спросил журналист.
— Знайте, друзья, — ответил
— Развалиться? Это остров-то Линкольна развалится? Полно вам! — недоверчиво произнёс Пенкроф и при всём своём почтении к Сайресу Смиту пожал плечами.
— Слушайте внимательно, Пенкроф, — продолжал инженер. — Вот что установил капитан Немо и что я сам заметил вчера, осмотрев пещеру Даккара. Пещера идёт под островом вплоть до самого вулкана и отделена от центрального его очага лишь стеной, замыкающей грот. Но вся эта стена испещрена трещинами, и сквозь них уже проникают сернистые газы, образующиеся внутри вулкана.
— И что же? — нахмурившись, спросил Пенкроф.
— А то, что под давлением этих газов трещины увеличиваются. Базальтовая стена раскалывается, и через некоторое время, быть может очень скоро, в трещины хлынет морская вода, заполняющая пещеру.
— Отлично! — произнёс Пенкроф, пытаясь, как всегда, пошутить. — Вода потушит огонь в вулкане, и всё будет кончено!
— Да, всё будет кончено! — сказал Сайрес Смит. — В тот день, когда сквозь брешь в стене море хлынет в центральный очаг вулкана, а оттуда — в глубинные недра острова, где кипят расплавленные породы, в тот день, Пенкроф, остров Линкольна взорвётся, как взорвалась бы Сицилия, если б в Этну хлынуло Средиземное море.
Колонисты ничего не ответили на это категорическое утверждение инженера. Все поняли, какая страшная опасность им угрожает.
И надо сказать, Сайрес Смит нисколько не преувеличивал опасности. Многим уже приходила мысль, что, может быть, удалось бы потушить действующие вулканы, открыв доступ воде в их раскалённые недра, а ведь почти все вулканы высятся на берегах морей или озёр. Но такие фантазёры не знали, что тогда бы часть земного шара взлетела на воздух, словно паровой котёл, в котором вдруг от внезапного перегрева возросло бы давление пара. Устремившись в замкнутую раскалённую среду, температура которой достигает нескольких тысяч градусов, вода мгновенно обратилась бы в пар, и он вырвался бы наружу с такой силой, что сокрушил бы любую оболочку.
Итак, не подлежало сомнению, что острову грозит ужасный конец, что близится час его уничтожения, — всё зависит от того, сколько ещё продержится базальтовая стена в пещере Даккара. Тут уж речь идёт не о месяцах, не о неделях — речь идёт о днях, может быть даже часах!
Первым чувством, охватившим колонистов, была глубокая скорбь. Они не думали об опасности, угрожавшей им, а о неминуемой гибели острова, где они нашли приют, о разрушении того края, который они стремились сделать цветущим и мечтали обратить его в рай земной. Сколько бесполезно затрачено сил! Сколько трудов пойдёт прахом!
Пенкроф не мог сдержаться и заплакал; крупные слёзы катились у него по щекам, он даже не пытался их скрыть.
Беседа продолжалась ещё некоторое время, обитатели острова Линкольна обсуждали, есть ли для них ещё какая-нибудь
Всех поставили работать на верфи. Зачем теперь жать хлеб, убирать урожай, охотиться, умножать запасы провианта, собранные в Гранитном дворце… Того, что хранилось на складе и в кладовых, могло с лихвой хватить для самого долгого плавания на корабле. Необходимо было только одно: чтоб судно оказалось готовым до того, как разразится неизбежная катастрофа.
Итак, работы возобновились и велись с лихорадочной быстротой. К 23 января наполовину уже была закончена обшивка судна. В тех явлениях, какие происходили на вершине вулкана, как будто не было перемен. По-прежнему из кратера вырывались облака пара, дым, языки пламени и раскалённые докрасна камни. Но в ночь с 23 на 24 января, под напором лавы, поднявшейся до верхнего яруса вулкана, с него сорвало конусообразную вершину, похожую на шапку. Раздался невероятный грохот. Колонисты подумали, что остров разваливается, и бросились вон из Гранитного дворца.
Было около двух часов ночи.
Всё небо полыхало огнём. Верхний конус высотой в тысячу футов, а весом в миллиарды фунтов низвергся на остров, и земля задрожала. К счастью, он наклонён был к северу и поэтому упал на равнину, покрытую песками и туфом, пролегавшую между горой и морем; кратер вулкана, широко разверзший теперь своё жерло, метал в небо багровое пламя, и в воздухе словно разливалось зарево пожара. Вздувшийся поток лавы, переливаясь через край новой вершины, словно вода из переполненной чаши, потёк длинными каскадами, и по склонам вулкана как будто поползли тысячи огненных змей.
— Кораль! Кораль! — в ужасе воскликнул Айртон.
В самом деле: у нового кратера был иной наклон, лава потекла в сторону кораля и, следовательно, несла с собою гибель плодородной части острова, истокам Красного ручья и лесу Жакамара.
В ответ на вопль Айртона колонисты кинулись в конюшню, где стояли онагры. Мгновенно запрягли тележку. У всех была одна мысль: мчаться в кораль, выпустить запертый там скот.
Ещё не было трёх часов утра, когда они подъехали к коралю. Оттуда неслось дикое мычание и блеяние, свидетельствовавшее о панике, охватившей муфлонов и коз. Со склона ближнего отрога надвигался пылающий поток расплавленной массы, он уже извивался по лугу, подбираясь к ограде кораля. Айртон распахнул ворота, и обезумевшие животные бросились из них во все стороны.
Час спустя кипящая лава разлилась по всему коралю, обратив в облака пара протекавший по нему ручеёк, подожгла жилой дом, и он вспыхнул, как солома, охватила огнём ограду, пожрав её всю, до последнего столба. От кораля ничего не осталось!
Колонисты пытались бороться с вторжением лавы, — попытка безумная и бесполезная, ибо человек безоружен перед такими страшными катаклизмами.
Настал день 24 января. Прежде чем возвратиться в Гранитный дворец, Сайрес Смит и его сотоварищи решили выяснить, какое направление окончательно примет поток лавы. Начиная от горы Франклина поверхность острова имела скат к восточному берегу, и были основания опасаться, что, несмотря на защитную завесу, которую представляла собою лесная чаща Жакамара, поток лавы дойдёт до плато Кругозора.