Таинственный спаситель
Шрифт:
На двери был крепкий деревянный засов, и Уинтер поднял его, после чего осторожно приоткрыл дверь. Внутри было еще темнее, чем в первой комнате, преисподняя без света и надежды. Воздух буквально пропитался отчаянием. Сначала ему показалось, что эта мрачная комнатушка пуста. Потом кто-то зашевелился в темноте. Еще и еще.
Из мрака возникло личико маленькой девочки, худое и изможденное.
— Пожалуйста, — только и проговорила она.
Он нашел их. Наконец-то он нашел их.
—
Мэгс рассеянно подняла глаза от раскрытой книги, лежащей на коленях. Она не помнила, давно ли сидит в библиотеке, делая вид, что читает, но чайная чашка на столике рядом была пуста, поэтому, по-видимому, прошло уже немало времени.
— Я никого не принимаю, — тупо проговорила она.
— О, наверняка на меня это не распространяется. — Леди Бекинхолл вошла в библиотеку вслед за дворецким и кивком отпустила слугу.
Он с явным облегчением покинул комнату.
— Я пришла позвать вас на прогулку, — объявила леди Изабель, разглядывая огромную Библию на полке.
— У меня болит голова.
— Ну, так тем более, — бодро проговорила леди Бекинхолл, — свежий воздух пойдет вам на пользу.
— Доктора обычно предписывают от головной боли отдых в постели.
— Они предписывают отдых в постели от всего, — как-то непонятно заявила гостья. Она отвернулась от Библии, лицо смягчилось. — Пожалуйста! Прошла уже почти неделя, как мистер Мейкпис ушел из приюта. Я прикинула, что к нынешнему дню леди Пенелопа уже окончательно все там испортила, и подумала, что мы могли бы по крайней мере поехать посмотреть.
— Мистер Мейкпис ушел? — На долю секунды Мэгс обнаружила искорку интереса.
— Да. Через два дня после… — Леди Бекинхолл поморщилась и смолкла, беспомощно глядя на Мэгс.
Через два дня после того, как умер Роджер.
Мэгс опустила глаза в книгу на коленях, невнятно пробормотав:
— Я не могу. Извините.
Она почувствовала, что леди Бекинхолл подошла ближе.
— Почему? Почему не можете?
— Просто не могу.
— Что такое? — Изабель положила прохладную ладонь ей на лоб. — Вы правда больны? Доктор вас смотрел?
— Нет! — Мэгс отдернула голову. — Дело не в этом.
— Тогда в чем?
Слова вырвались у нее прежде, чем она успела их остановить:
— Я беременна.
Она вскинула взгляд и поймала такое выражение лица у леди Бекинхолл, какого никогда ни у кого не видела. Та буквально посерела, глаза округлились от ужаса.
Ну прекрасно. Очевидно, она шокировала даже невозмутимую леди Бекинхолл.
— Прошу прошения, — бессмысленно пробормотала Мэгс. — Не знаю, о чем я думала, зачем сказала вам это. Забудьте, что я вообще…
— Вы думали о том, что вам нужна помощь. — Потрясенное выражение исчезло с лица леди Изабель так же быстро, как и появилось, краска вернулась на щеки. — И к счастью, вы сказали именно тому, кому следует.
Глава 17
«Когда
Изабель вошла в свою прелестную маленькую столовую и остановилась. Они с леди Маргарет так и не поехали в приют. Вместо этого она вернулась домой, написала и отправила письмо от имени леди Маргарет и сейчас была готова к ленчу. Но Уинтер сидел за столом розового дерева с чашкой чая. Эго было странно. Уинтер обычно возмутительно рано завтракал и уходил в детскую или в кабинет, который она отвела ему. Однако сейчас все еще сидел здесь, хотя уроки с Кристофером уже давно должны были начаться.
— Что случилось? — спросила она без предисловий.
Он не оторвал взгляда от чашки.
— Я нашел их.
Изабель быстро посмотрела на лакея, стоявшего в углу и делавшего вид, что не слушает.
— Скажи кухарке, что ленч следует приготовить на двоих. — Дождавшись, когда лакей вышел, спросила Уинтера: — Кого нашел?
— Детей. — Голос его был безжизненным.
Она нахмурилась.
— Но это же хорошая новость, разве нет?
Он наконец поднял на нее глаза, и она увидела, что они покраснели и припухли. Она пересмотрела свой прежний вывод: дело не в том, что он поздно встал этим утром, он вообще не ложился.
Изабель выдвинула стул и опустилась на него.
— Расскажи.
Уинтер вытянул руки перед собой и посмотрел на ладони, словно пытаясь прочесть прошлое или будущее.
— Они были на чердаке дома, разделенном на множество комнатушек. Пятнадцать девочек были втиснуты в одну такую каморку без окон, без вентиляции и с потолком на уровне моего плеча, не выше. Никто не засиял от счастья или хотя бы облегчения, когда я отпер и вызволил их. Думаю, они уже перестали надеяться.
Она прикрыла глаза, горюя из-за тех детей, которых держали взаперти и использовали. Горюя из-за боли Уинтера.
— Но ты ведь нашел их. Они снова научатся улыбаться.
— Научатся ли? — спросил он, и, открыв глаза, она увидела, что он качает головой. — Не знаю.
— Где они сейчас?
— Я отвел их в приют. Постучал в дверь и постоял в темноте в сторонке, пока дверь не открылась и их не впустили. Они не шевелились, не пытались убежать, пока ждали.