Таинственный спаситель
Шрифт:
Это произошло очень быстро, но он увидел: взгляд ее метнулся к его паху, потом снова вверх. Если прежде там нечего было видеть, то теперь определенно было что.
— О, я люблю жесткий матрац, — промурлыкала она. — Хорошо согретый и готовый к долгой скачке.
Его ноздри непроизвольно раздулись, ибо он мог бы поклясться, что чувствует ее запах — запах возбужденной женщины. Если б они были одни, если б поблизости была кровать или даже…
— А почему вы скачете на своем матраце, миледи? — спросил Кристофер с набитым ртом. — Я в своей кровати сплю.
—
— Леди Бекинхолл тоже спит в своей кровати, Кристофер, — спокойно отозвался Уинтер. — А теперь запомни, что нельзя разговаривать с набитым ртом, и выпей еще чаю.
Мальчик с готовностью протянул свою чашку.
Уинтер наполнил ее, стараясь не глядеть на Изабель. Если бы он мог так же легко отвлечься, как отвлек Кристофера…
Глава 16
«Наконец-то Истинная Любовь арлекина услышала крики и звуки драки. Вместо того чтобы убежать, она подкралась ближе и выглянула из-за угла. Там, на маленьком пятачке, она увидела арлекина, дерущегося с пятью мужчинами сразу. Его враги пыхтели и коротко вскрикивали в пылу драки, но арлекин не издавал ни звука, методично повергая их, одного за другим…»
Той ночью Изабель лежала в кровати, до подбородка натянув шелковое одеяло, и спрашивала себя, что она делает. Она отказала Уинтеру — прямо и решительно сказала, что не может выйти за него замуж. Любой другой мужчина встретил бы этот отказ с облегчением: можно было бы продолжать тайную связь с ней без каких-либо обязательств. Тогда у него был бы выбор: либо продолжать жить как раньше, либо все прекратить.
Вместо этого он перебрался к ней в дом.
Она не наивна. Мужчина упрям и горд. Он не отказался от своей нелепой мысли жениться на ней. Возможно, он и в самом деле любит ее.
Она закрыла глаза, сердце болезненно сжалось от страха. До сих пор она не позволяла себе думать об этом. Было слишком пугающе. Она не такая, как он — человек, способный на глубокие чувства. Она отгораживалась от каких бы то ни было сильных эмоций почти всю свою жизнь. В глубине души Изабель знала: она просто не достойна его любви. Однажды он поймет это, и тогда…
Она не услышала ни звука, но почувствовала какое-то движение, смещение воздуха в комнате, тепло от чьего-то присутствия.
Изабель открыла глаза. Он был тут, в изножье кровати, со свечой в руке, одетый только в рубашку, бриджи и жилет.
— Прости меня, — прошептал он, ставя свечу, — я не смог удержаться.
Она приподнялась на локтях, сердце забилось быстрее, когда увидела, как он расстегивает жилет.
— Вообще-то это странно, — проговорил он, будто размышлял вслух. — Я отличаюсь завидным самообладанием, как правило. Мне девять лет удавалось хранить тайну Призрака и от друзей, и от семьи. Я не часто выхожу из себя. Я стойко переносил ранения и никогда ни словом, ни действием
Он повел плечами, сбрасывая жилет.
— С объективной точки зрения, думаю, мы можем согласиться, что я владею собой лучше, чем мужчины в среднем. Я был, в конце концов, девственником, пока не встретил тебя, и такое положение вещей меня вполне удовлетворяло.
Он свернул жилет и положил на стул.
— Но потом я встретил тебя, и все полетело к чертям, включая, похоже, все мои правила поведения, и это, я думаю, всецело твоя вина.
Это возмутительное заявление развязало Изабель язык, хотя до сих пор она молчала.
— Моя вина?
Он кивнул, мрачный, как судья.
— Именно. Давай взглянем на факты. Ты присоединилась к Женскому комитету помощи приюту для сирот и подкидышей и тут же принялась меня провоцировать.
Она села на кровати, зачарованная как ходом его мысли, так и тем, что он сейчас снимал рубашку. Ей-богу, этот торс, наверное, станет самым привлекательным на свете.
Не то чтобы она собиралась ему об этом говорить.
— Провоцировать?
— Провоцировать.
Он сложил и рубашку, при этом мускулы у него на руках перекатывались так невозможно отвлекающе.
— Маленькие колкости, лукавые взгляды, дававшие понять, что ты снова сочла себя умной, метнув в меня очередную стрелу, низкие, провоцирующие вырезы.
Изабель непроизвольно взглянула на свой бюст.
— Мои вырезы не были провоцирующими! — Ну не все время по крайней мере.
— Были. — Он сурою посмотрел на нее, расстегнул пуговицы ширинки. И она чуть не забыла, о чем они спорили. — Я уж не говорю о последующих двойственных договоренностях, уроках флирта и уроках танцев, во время которых ты использовала любую возможность, чтобы дотронуться до моих ягодиц.
— Я никогда, никогда не дотрагивалась до твоих ягодиц. Намеренно. — Она широко открыла глаза и устремила на него потрясенный и невинный взгляд, который растопил бы сердце даже испанского инквизитора.
Уинтер грозно сдвинул брови и стащил бриджи вместе с подштанниками, обнажив восставший фаллос, который вздымался, чуть ли не вертикально и доставал до пупка.
— Ты, — проговорил он тихо, с угрозой, приближаясь к кровати, — распутная соблазнительница невинных молодых людей, слишком неискушенных, чтобы избежать твоих уловок, даже если бы хотели.
Он так внезапно очутился на кровати и навис над ней, что Изабель взвизгнула.
Опираясь на одну руку, он другой повел от ее шеи вниз, между грудей, через живот к венериному холмику, где по-собственнически широко распластал пальцы. Несколько мгновений он просто смотрел на свою руку, накрывшую средоточие ее женственности.
Потом взгляд его поднялся к лицу, и она увидела, что дразнящий блеск пропал из глаз. Они стали темными-претемными, почти черными.
— Как я мог не поддаться на твои уловки? Как мог не подпасть под твои чары? Стоит ли удивляться, что я сейчас здесь?