Таинственный язык мёда
Шрифт:
Так и вышло. Анжелика Сенес взяла на себя заботу об ульях в колледже. Затем университет, специализация и магистратура. А потом уже Испания и Франция – страны, в которых пчеловодство – это особая культура. Австралия появилась после, одновременно с Новой Зеландией. Диплом, работа, выбор образа жизни. Она училась и делала все, что хотела.
Но была ли она счастлива?
Единственное, в чем она была уверена, – в том, что она всегда была одна.
Словно одинокая пчела.
8
Чертополоховый
Имеет пикантный цветочный вкус.
Это мед очищения, он способствует регенерации и восстановлению. В его аромате есть нотки корицы, карри и хризантемы. Светло-янтарного цвета, кристаллизуется в течение года.
У него не получилось бы вытащить лодку на отмель. На деревянном причале в рыболовецкой гавани, широко расставив ноги, сидел Никола Гримальди и смотрел на море. Волны цвета жидкого свинца рокотали, вздымались вверх, покрывались белой пеной, а затем разбивались о деревянные балки. Он чувствовал вибрацию в ногах, а яростные брызги ударяли по брезенту. От соли щипало в горле, а шум моря звучал для него как суровое предзнаменование.
В его жизни был период, когда он забыл о море. Его миром стали стекло, сталь, высотные здания, встречи и совещания. В те мрачные годы он даже и не подумал бы во время шторма подойти к воде, чтобы привязать лодку. Он просто купил бы другую. Но это раньше. А сейчас все изменилось, он сам изменился, его способ смотреть на окружающий мир. Отношения с морем тоже поменялись.
Теперь буря не остановила бы его. Потому что море наконец-то снова стало частью его жизни. Ведь то, что в детстве было любимой игрой, раскрыло в нем профессионала и сделало из него настоящего мужчину.
Он мгновенно рассчитал время и бросился к лестнице. Катамаран качался, подталкиваемый волнами. Он схватился за перила и почувствовал, как волна поднимает лодку. Дождался, пока волна отойдет, и привязал один огромный трос к основанию, другой – к штурвалу, а вторые их концы прицепил к столбу волнореза, создав прочную опору. Нужно было послушать старика Гомера, подумал он. Лодка находилась в слишком опасном месте, а море не прощало ничего подобного.
Он поднял голову, устремил взгляд в небо, которое наконец прояснилось. Летняя гроза, рьяная и быстрая. Капли соленой воды стекали по коже. Дождь перестал, он снял с себя брезент и положил в рюкзак.
Он собирался спускаться вниз, как вдруг на скалистом берегу заметил сидящую девочку. На фоне грозной синевы моря выделялась ее желтая маечка. Он оцепенел. Спустя миг он уже был на пристани и мчался к ней. В таком опасном месте волна могла унести ее в море.
– Вот дурочка!
Девочка поднялась на ноги. Волна угрожающе вздулась.
Николе показалось, что кровь утекает из вен. Осознавая это, он все еще надеялся, что успеет вовремя. Но мысль, что может не успеть, гнала его вперед. За миг до того, как бурный поток нахлынул на девочку, она отпрыгнула на два шага назад на перемычку, добралась до пляжа и убежала.
– Проклятая девчонка, – запыхавшись, пробурчал Никола. Он опустил руки к коленям и, переводя дух, проводил ее взглядом.
Протер лицо рукавом кофты и пошел обратно.
– Черт побери! –
Причал был залит белой пеной, и рюкзак с брезентом исчезли.
Усталый закатный свет просачивался сквозь облака, которые потихоньку начинали рассеиваться. На мгновение Никола помрачнел, его твердые черты лица исказила гримаса. Он потряс плечами и направился к машине, припаркованной неподалеку. Решил, что вернется попозже, поставит катамаран на якорь в бухте, где укроет его от непогоды.
Он покрутил головой и размял мышцы шеи. Затем вздохнул. Не девочка, а дьявол во плоти! Он развернулся на своем «Лэнд Ровере» и поехал за дюну, что отделяла его от дороги.
Внезапно в памяти всплыло отдаленное воспоминание. Девочка, пение и море, которое укачивало ее и баюкало. А потом улыбка и поцелуй. Мимолетное ощущение, когда вдруг ласково коснулся его ветерок. В изумлении он смотрел на пустоту перед собой. Затем покачал головой.
Он включил зажигание и повернул руль. Визг шин на асфальте и шум моря слились воедино.
Анжелика ждала, пока паром пришвартуется. Путь занял менее получаса, и все время она провела на мостике. Пока она рассматривала горы в поиске того, что много лет назад оставила тут, ветер разметал ей волосы.
Она управляла своим фургоном, совершая такие резкие маневры, будто ее подталкивала какая-то крайняя необходимость. Как только Анжелика оказалась в порту, тут же направилась в сторону деревни. Объезжая стороной улочки старого города, слишком узкие для ее огромного фургона, продолжала оглядываться по сторонам и отмечать основные ориентиры на пути, чтобы не потеряться. А потом поняла, насколько бессмысленна была эта предосторожность, выработанная годами путешествий: она прекрасно знала, куда ехать.
Она не могла дождаться, как увидит дом Яи, но вместе с тем ей было страшно.
Когда в конце улицы она заметила ряд низких домиков, с облегчением выдохнула. Старые, маленькие домишки с крышами из камыша и черепицы. Подъехав поближе, она увидела, что они недавно выкрашены, а на подоконниках и на земле у стен стоят горшки с красной геранью, базиликом и розмарином.
Они вспомнились Анжелике разом, так что сердце сжалось в груди. Вот дом вдовы Мурру. Каменная лавка, на которой сидела пожилая синьора и вышивала – как всегда, на своем месте под окошком. Следом за этим двор Ансельмо Ару, который тянулся вдоль сооружений из кирпича. А там, чуть дальше, заборчик синьоры Аделины Монтис. Весной на нем распускались белые розы, огромные и пышные, как все цветы, что росли в Аббадульке. Это вдруг вспыхнувшее воспоминание поразило ее. Она совершенно забыла эти детали, а теперь они всплывали в памяти и были такими яркими, как аромат тех цветов, что хранился в ее памяти.
Рассматривая все вокруг, Анжелика испытывала одновременно и облегчение, и тревожность ожидания. Она хотела бы ехать чуть быстрее, нажать на газ, но продолжала вести размеренно и осторожно. Посреди небольшой вымощенной камнем площади высилось огромное дерево, а рядом с лавочкой бил фонтан. Вода выходила из камня и переливалась в сосуд, напоминающий глиняный кувшин.
«Как красиво, – прошептала она, оглядываясь по сторонам слегка в нерешительности. – Эта деревушка и правда так красива».