Так было…(Тайны войны-2)

Корольков Юрий Михайлович

— Детали можно достать — сказал бы раньше.

Они переговаривались, извлекая из подполья части ротатора. Андрей вытащил и плоский ящик гектографа.

— В один раз не унести. — Франц завернул гектограф в какое-то тряпье. — Спрячем пока поблизости. После куда-нибудь переправим. Может быть, к Эрне? Жена работает теперь в Панкове.

— Завтра я буду там. Надо повидать Груню.

Франц остановился в дверях. Завтра? Пусть Андрей передаст Эрне привет. Конечно, с глазу на глаз. Франц не видел жену два месяца. Хорошо, Андрей сделает это. Франц вышел, держа гектограф под мышкой. Андрей принялся паковать ротатор.

Придется сделать два свертка — один слишком тяжел и громоздок.

Возвратился Франц через четверть часа.

— Идем, я покажу, куда спрятал.

Взяли по тюку и понесли. Задним двором вышли в глухой переулок. Было темно. В городе объявили тревогу. Франц шепнул:

— В случае чего скажем, что идем в убежище. Туда все бегут с вещами.

Переулок вывел их к полотну железной дороги. Свернули вправо и еще довольно долго шли вдоль забора. Тюк был тяжелый, и Андрей то и дело менял руку. Остановились у разбитой сторожки, похожей на будку стрелочника. Франц шагнул в пролом:

— Давай сюда.

Андрей почувствовал, что Франц тянет к себе сверток, выпустил его из рук. До чего же темно!

Послышался хруст щебня, лязгнул железный лист, Франц негромко выругался. Все это происходило совсем рядом, но Андрей ничего не видел. Наконец Франц вылез из будки.

— Запомни на всякий случай — вот здесь. Под щебнем есть люк, он легко открывается. Там все и лежит… Идем, я тебя провожу немного.

Они шли обратной дорогой. Франц сказал:

— Считай себя в карантине, товарищ Андрей. Я зайду в субботу после работы… Если ничего не случится, — добавил он, — поставь к забору доску. Ближе к воротам, чтобы видно было с проулка… Буду знать, что все в порядке.

Расстались они недалеко от мастерской. Теперь Андрей и сам найдет дорогу.

— Будь осторожен, — еще раз предупредил Франц. — Не вздумай сам куда-нибудь ехать… А Эрне, пожалуйста, передай привет… До свиданья!

Андрей подумал: да, Франц не похож на рядового дезертира. Может быть, и он подпольщик… Скорее всего…

А Франц подумал почти то же самое про Андрея.

Груня воспользовалась тем, что фрау Герда была в деревне, и сразу же собралась в Ораниенбург. Она знает, как поступить: поедет будто бы к брату, к Николке. Он тоже там работает у Хейнкеля. Андрей просил, чтобы Груня обязательно сегодня же заехала в пуговичную мастерскую.

Эрну Андрей тоже застал в квартире. Прощаясь, он сказал ей:

— Фрау Эрна, Франц просил сказать вам, что у него все благополучно. Шлет вам привет.

Эрна испуганно посмотрела на русского. Вот уж не думала, что он принесет ей весть о муже! Невольно оглянулась.

— Когда вы его видели?

— Вчера вечером. Он заходил в мастерскую.

— О мейн гот! — вырвалось у Эрны. — Какая неосторожность. Его же ищет полиция!

— Откуда вы знаете?

Эрна мгновенно прикинула ситуацию. Если Франц передает привет через русского, значит, он ему доверяет. Все же она спросила:

— Он приходил к герру Мюллеру?

— Нет, Франц был у меня.

Ответ удовлетворил Эрну. Она может довериться русскому. Иначе как предупредить Франца? Она зашептала быстро-быстро. Андрей должен был прервать ее — он еще не так хорошо понимает немецкий язык.

— Извините… Скажите Францу, что на прошлой неделе меня вызывали в гестапо. Спрашивали, приезжал ли он и отпуск… Вы меня понимаете?

Андрей

все понимал. Эрна ответила — приезжал. Тогда ее спросили, когда он уехал… Когда кончился отпуск, тогда и уехал. Кому интересно наживать неприятности из-за того, чтобы лишний день пробыть дома. Конечно, это приятно, но служба остается службой… Эрна уж им наговорила, будьте уверены!.. Спрашивали еще про деньги, которые весной прислал Франц. Интересовались, не сохранился ли случайно почтовый перевод… Что она, дура или Франц не ее муж?.. Конечно, сказала — ничего не сохранилось. Может быть, и завалялся где, она обязательно поищет… Потом расспрашивали еще про извещение о том, что Франц пропал без вести. Почему он нашелся? Откуда она знает. Надо радоваться, а не спрашивать. Говорили так, будто Франц совершил преступление, что нашелся… Андреи все запомнит, что она ему говорит? Очень хорошо! Францу все это нужно знать. Пусть он ведет себя осторожнее.

Да, Францу это знать очень важно. Андрей сказал:

— Я передам все Францу. Но советую никому больше не говорить, что вас вызывали в гестапо.:. И о том, что мы с вами встречались.

Ну еще бы! Разве Эрна не понимает…

В тот же вечер Груня расстроенная приехала в мастерскую герра Мюллера. Она напрягала усилия, чтобы не разреветься. И все-таки расплакалась, когда начала рассказывать.

В лагере многих арестовали. Кого — Николка точно не знает. Многих, и во всех лагерях. Сказал только про Калиниченко, про Галину Даниловну и еще про Садкова. Садков за день до ареста встретил Николку и просил передать докторше, что арестовали какого-то Гроскурта, Николка ходил к Галине Даниловне, но не застал. Так и не сказал ей. Вообще, что творится там, понять невозможно. Встретила Груня девчат, тех, которых дядя Андрей видел с забинтованными руками, они тоже говорили про аресты. Гестаповцы всюду шныряют, все вверх дном переворачивают. Обыски идут всюду.

— Я уже побоялась, как бы за мной не увязались. Шпики-то… В метро три раза из вагона в вагон пересаживалась.

— Молодец, Груня… Подпольщица настоящая… Езжай теперь домой и не плачь… Спасибо тебе.

Оправдались самые худшие предположения. Самые худшие. Андрей снова остался один, а работа, борьба только лишь начиналась…

В субботу после работы Андрей поставил к забору доску. Сигнал для Франца. Он появился часом позже.

— Пока как будто все благополучно?

— Не совсем — Андрей рассказал все, что просила передать Эрна.

Франц слушал, облокотившись на стол и покусывая пальцы. Значит, гестапо что-то пронюхало. Может быть, выдал Гуго или… Что может быть еще? Конечно, они ищут не дезертира. Когда Андрей закончил, Франц, задумавшись, сказал ему:

— Знаешь, товарищ Андрей, мне нужно кое-что рассказать тебе.

И он рассказал все, коротко, но все. Как был комсомольцем, как притаился на несколько лет, испугавшись террора, как непонятно за что его посадили в лагерь и непонятно почему освободили, как скитался он без работы, Франц рассказал про войну. Да, он стрелял в русских, участвовал в боях. В роте Вилямцек слыл храбрым солдатом. Потом был плен, была антифашистская школа, и вот сейчас он вернулся в Германию по заданию партийного центра. Случилось несчастье — напарника взяли, и, может быть, он не выдержал на допросе. Теперь Андрей понимает, о чем говорила ему Эрна? Сама она тоже ничего не знает…