Так было

Микоян Анастас

И надо сказать, что в первые три года войны была отличная атмосфера для товарищеской работы всех нас. Только в последний год, когда победа явно обозначилась, страна была почти освобождена, Сталин, не без помощи Берия, а скорее, по его инициативе, снова ввел бумажную волокиту в нашей работе.

Как зампред Совнаркома СССР я отвечал за деятельность ряда наркоматов, по совместительству был наркомом внешней торговли. С начала войны на меня, как и на других членов Политбюро, были возложены многие обязанности военного времени, давались различные, подчас очень сложные поручения сверх этих обязанностей. Все это показывает, какого высокого мнения были Сталин и ЦК о моих способностях, и свидетельствует о доверии с их стороны

ко мне как работнику. На мне лежала непосильная нагрузка, но в общем, по мнению Сталина и ЦК, я с ней справлялся.

30 сентября 1943 г. «за особые заслуги в области постановки дела снабжения Красной Армии продовольствием, горючим и вещевым имуществом в трудных условиях военного времени» мне было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

К концу войны, уже с 1944 г., когда стала явной наша победа, Сталин, зазнавшись, стал капризничать. Первое проявление этой стороны его характера в отношении меня имело место в сентябре 1944 г., когда он грубо отклонил мое предложение об отпуске семян для озимого сева 1944 г. тем освобожденным от оккупации колхозам и совхозам Украины, которые сами не в силах были найти семенное зерно. В этих хозяйствах была явная угроза недосева озимых, что означало ущерб для будущего урожая.

По этому вопросу мной была направлена Сталину краткая записка, подготовленная совместно с секретарем ЦК Андреевым после строгой проверки вопроса через Наркомат по заготовкам и аппарат ЦК.

К записке прилагался проект постановления, предусматривающий отпуск для озимого сева 1944 г. пострадавшим от оккупации и военных действий колхозам и совхозам долгосрочной семенной ссуды в количестве 14 500 т с условием возврата из урожая 1945 г. и начислением 10 ц на каждые 100 ц ссуды и краткосрочной семенной ссуды в количестве 63 600 т с условием возврата из урожая 1944 г., но не позднее 15 октября, с начислением 2 ц на каждые 100 ц, то есть сроком на один месяц.

На моей записке 17 сентября 1944 г. Сталин написал: «Молотову и Микояну. Голосую против. Микоян ведет себя антигосударственно, плетется в хвосте за обкомами и развращает их. Он совсем развратил Андреева. Нужно отобрать у Микояна шефство над Наркомзагом и передать его, например, Маленкову».

На следующий день я был освобожден от обязанностей по контролю за работой Наркомата по заготовкам, и эта функция была возложена на Маленкова.

Надо сказать, что еще в августе 1944 г. я представил Сталину записку и проект постановления об образовании неприкосновенного государственного резерва хлеба в размере 8 млн. т, государственного страхового фонда зерна в размере 1 млн т и государственного сортового фонда зерна в количестве 320 тыс. т. Вообще заготовками я занимался с 1921 г. Еще в Нижнем Новгороде был уполномоченным ВЦИК по продналогу. На Северном Кавказе успешно руководил проведением заготовок. Затем как нарком и зампред Совнаркома я непосредственно руководил почти все время делом заготовок по всей стране и дело это хорошо знал.

И во время войны в самых трудных условиях нехватки хлеба дело заготовок также проводил успешно. Под моим непосредственным контролем были расход и приход хлеба в государстве, подготовка решений правительства по этим вопросам и контроль за их выполнением. Примечательно, что к концу войны государственный резерв хлеба (около 500 млн пудов) был примерно равен количеству хлеба, с которым мы встретили войну.

Я знал об отношении Сталина к крестьянам. Он охотно брал с них все, что можно было взять, но очень неохотно шел на то, чтобы им что-то дать, даже в виде возвратной ссуды с большим процентом, когда они были в безвыходном положении. Поэтому я всегда тщательно проверял все обстоятельства вопросов, касающихся взаимоотношений с деревней, и обращался к Сталину за разрешением этих вопросов только в самых необходимых случаях. И поэтому предусмотрел возврат с процентами.

Иначе к нему было бесполезно обращаться. Мое предложение о предоставлении ссуды, которое он назвал «антигосударственным», было не только в интересах колхозов и совхозов, но и государства в целом. Ведь предлагалось дать ссуду без ущемления других потребностей государства на небольшой срок, в течение которого зерно все равно лежало бы, и с получением высокого процента со стоимости ссуды. Ссуду же колхозы возвращали в первую очередь вместе с выполнением обязательных поставок государству.

Я был возмущен этим поступком Сталина по вопросу жизни и продовольственного снабжения больших масс людей, только что освобожденных от немецкой оккупации, причем сама оккупация произошла по вине руководства государства, т. е. прежде всего самого Сталина. Меня также возмутила его грубость по отношению ко мне, потому что я знал, что прав.

Что касается его предложения передать эти мои обязанности Маленкову, то они меня лично устраивали, так как я и без того был перегружен работой. За все время моей работы я больше ни от кого не получал такого упрека ни устно, ни письменно. Всегда чувствовал, что товарищи, в том числе и Сталин, были удовлетворены моей работой.

Кстати, через год-два дело заготовок опять было поручено мне. Видно, Маленков справлялся с ним хуже.

Глава 38. Поездка по фронтам и районам, освобожденным от фашистской оккупации. Помощь народам Европы

Шел третий год Отечественной войны. В великих битвах под Москвой, Сталинградом и под Курском наша армия разгромила отборные силы гитлеровской Германии и развернула невиданное контрнаступление по фронту протяженностью свыше 2000 км.

К концу 1943 г. советские войска завершили освобождение западных областей Российской Федерации и очистили от фашистов Левобережную Украину, Донбасс и Кубань. И хотя вооруженные силы, брошенные против нас Гитлером, были еще достаточно велики и война продолжалась все еще на нашей территории, было уже ясно, что в ходе войны произошел коренной перелом.

В этих условиях все наши усилия были направлены на окончательное освобождение нашей Родины, на разгром и уничтожение фашистского зверя в его берлоге.

К середине 1943 г. в нашей действующей армии насчитывалось около 6,5 млн человек, почти 100 тыс. орудий, минометов и установок полевой реактивной артиллерии, 9,5 тыс. танков, около 8,3 тыс. самолетов, более 300 боевых кораблей и т. п. Все это огромное и притом активно действующее «хозяйство» требовало своевременного и бесперебойного обеспечения современной боевой техникой, вооружением и боеприпасами, продовольствием, вещевым имуществом, горючим, смазочными материалами и т. п.

В результате героических усилий тыла наша военная промышленность, преодолев трудности первого года войны, успешно набирала нужные темпы и уже в 1943 г. обеспечивала основные потребности фронта. Я сознательно не касаюсь здесь вопросов, связанных с производством боевой техники, вооружения и боеприпасов, поскольку дело это совершенно особое. А кроме того, контроль за ним был поручен другим членам Политбюро и ГКО (Вознесенскому, Маленкову, Берия и Молотову).

Остановлюсь здесь еще раз лишь на обеспечении действующей армии продовольствием, точнее — хлебом.

С начала войны снабжение армии хлебом и другими продуктами питания осуществлялось из центра, за счет наших общегосударственных резервов. Однако резервы эти приходилось всячески экономить, поскольку они были ограничены.

Почти два года мы не получали хлеба от Украины, Белоруссии, Прибалтийских республик, Смоленщины, Орловщины, из Курской области, потом были лишены кубанского, ставропольского и донского хлеба. К этому надо добавить, что план хлебозаготовок по ряду тыловых районов выполнялся в 1943 г. весьма неудовлетворительно.