Так держать, сталкер!

Калугин Алексей Александрович

– И даже больше.

– Нажил себе проблему?

– Если быть точным, не нажил, а нашел.

– В пустыне каждый что-нибудь находит.

– Я это уже слышал. Только не думаю, что кто-нибудь находил там что-то подобное.

Наклонившись, Чейт дернул края сумки в стороны.

Шаман заглянул в сумку.

– Ну, и как?

Шаман посмотрел на Чейта взглядом пронзительно долгим, томительным, вязким. Он не был удивлен или озадачен. И во взгляде его не проскальзывало почтения или особого уважения. Как не было в нем злобы или ненависти. Чейт, конечно, этого

не знал, но ни один шохен не удостаивался прежде подобного взгляда. Шаман смотрел на чужака как на равного себе. И даже его самого это несколько удивляло.

– Что мне делать с этой головой?

Шаман молча отложил в сторону загадочную, не похожую ни на что, плетеную конструкцию, безмолвно поднялся на ноги и, по-прежнему не говоря ни слова, скрылся в доме.

Ну, все, подумал Чейт, если даже он не желает говорить со мной на эту тему, значит, дело плохо. Совсем плохо. Настолько плохо…

Чейт не успел еще определить, насколько плохи его дела, когда шаман вернулся. Он вышел из дома, неся в руках, прямо перед собой, небольшой плетеный короб. Подойдя к Чейту он сел на траву и осторожно поставил короб на землю. Затем шаман поднял взгляд на гостя и жестом предложил заглянуть в короб.

Взявшись за крышку короба с твердым намерением поднять ее, Чейт вдруг почувствовал сомнение. А стоит ли это делать? Само собой, он и мысли не допускал о том, что в коробе может сидеть змея. Или еще какая мерзкая, ядовитая тварь. Но у него вдруг возникло стойкое предчувствие, что, как только он откроет короб, жизнь его навсегда изменится.

Нет! Не так!

Жизнь, конечно же, останется прежней. Однако изменится его собственное восприятие всего, что составляло суть той крошечной части мироздания, центром которой являлся он сам.

Да. Именно так.

Ну, или что-то вроде того.

Чейт посмотрел на шамана. Это было похоже на детскую игру, когда, глядя в глаза сопернику, нужно угадать, в какой руке он спрятал камушек. Если бы шаман повторил свой жест, приглашающий заглянуть в короб, Чейт никогда бы этого не сделал. И после ни разу бы о том не пожалел. Но шаман сидел неподвижно, выжидающе глядя на гостя. Он не проявлял ни малейших признаков беспокойства и, казалось, готов был ждать вечно. В отличие от Чейта, он знал, что было спрятано в коробе. Чейт же даже боялся подумать о том, что он увидит, сняв с короба крышку. Ему казалось, что все происходит медленно, слишком медленно, как во сне. И нет сил сказать самому себе: «Довольно!» Потому что жутко интересно, что же случится дальше.

Двумя руками Чейт снял с короба крышку.

В коробе лежала мертвая голова. Точно такая же, как и та, что он нашел в пустыне. С темно-коричневой, морщинистой кожей, с зашитыми веками и губами, с законопаченными ноздрями, с очень ровным срезом на шее…

– Все! – Чейт кинул крышку на короб. Крышка упала неровно и съехал в сторону. Так что Чейту оставались видны подбородок и ухо мертвой головы, принадлежавшей шаману. – С меня хватит!

– Что ты хочешь этим сказать?

У шамана такое выражение лица, что трудно понять, спрашивает ли он серьезно или ерничает.

– Это

что, ваши местные сувениры? Типа: Привет с Дзитты!

Скорее всего, в языке шохенов не было точного аналога слову «сувенир». Но Чейту-то что за дело? История с мертвой головой из трагедии оборачивалась фарсом. И довольно дурацким, надо сказать, фарсом. Чейт уже готов был предположить, что ему нарочно подсунули эту голову. Вот только непонятно зачем? Только ради того, чтобы посмеяться?

Шаман поправил крышку на коробе.

– Чья это голова? – кивнул на короб Чейт.

– Моя, – ответил шаман.

Чейт саркастически усмехнулся, давая понять, что оценил шутку.

– Я имел в виду, кому она принадлежала прежде?

– Прежде ее не было, – едва заметно качнул головой шаман.

– Хорошо, поставим вопрос иначе. Откуда у тебя эта голова?

– Я нашел ее в пустыне Начикорадос. Сорок четыре года тому назад.

– И часто в Начикорадос находят головы, неизвестно кому принадлежащие?

– Случается.

Шаман легко поднялся на ноги и снова скрылся в доме.

Глядя ему вслед, Чейт подумал, что никогда прежде не интересовался, сколько шаману лет? У него даже мысли такой не возникало – поинтересоваться. Шаман выглядел… Вечным, что ли? Почему-то казалось глупо спрашивать его о возрасте. Да и бестактно к тому ж… Нет, скорее все же глупо. Странно, но именно так. Глупо.

Чейт перевел взгляд на короб, что оставил во дворе шаман. Присев на корточки, он снял крышку. Мертвая голова вызывала странные, противоречивые чувства. Не сочетающиеся, как вода и огонь. Или как пицца и суши. Чейту хотелось узнать все об этой голове. И одновременно он был бы счастлив навсегда о ней забыть. Одна мертвая голова – это плохо. А две – просто кошмар какой-то. Именно, что какой-то – у этого кошмара даже названия не было. Хотя, если подумать… Можно было бы назвать всю эту историю «Проклятием мертвой головы». Или еще лучше – «История мертвой головы, неизвестно кому принадлежавшей».

Шаман вернулся с двумя большими чашками сипанга, одну из которых протянул Чейту. Шохен не спросил у Чейта, хочет ли он сипанг, только сказал:

– Пей.

И это оказалось самым разумным из того, что можно было сказать в данной ситуации.

Чейт сделал глоток. Сипанг у шамана был лучше, чем у вождей. Крепче и ароматнее. Нельзя сказать, что после второго или третьего глотка Чейт ощутил себя будто заново родившимся, а в голове у него рассыпалась пригоршня хрустальных искорок. Но почувствовал он себя гораздо спокойнее и увереннее. Это уж точно.

Отпив сипанга, шаман поставил чашку на землю, достал из короба голову и положил ее на крышку. Затем вынул из сумки голову, что принес Чейт, стянул с нее пластиковую упаковку и положил рядом. Присев на корточки, шаман задумчиво посмотрел на головы. Взгляд его медленно перетекал с одной на другую. И – обратно.

– Ты не видишь между ними разницы? – не оборачиваясь, спросил он.

– Между твоей и моей головой?

– Да.

– Естественно. Они ведь принадлежали разным людям.

– Людям? – переспросил шаман.