Так дорог моему сердцу
Шрифт:
— Я не буду возражать, — ответила Вирджиния, слабо пытаясь бороться за то, чтобы быть рядом с ним как можно дольше.
— Не будете? — спросил он насмешливо поднимая одну бровь. — Все равно, я не считаю, что мы должны рисковать, а здесь о вас хорошо позаботятся. Это очень удобная гостиница с точки зрения посетителей, а как раз сейчас она почти свободна, так что у вас будет множество комнат на выбор, — он взглянул на наручные часы. — Дело в том, что в моем кабинете меня уже ждет один посетитель, и мне нужно просто мчаться отсюда...
— О, простите меня, конечно, я понимаю, — и Вирджиния
— Вы уверены? — он очень серьезно посмотрел на нее.
— Совершенно уверена! — она надеялась, что улыбающийся взгляд не выдавал ее истинных чувств.
Выражение облегчения появилось на его лице.
— В таком случае, я предлагаю вам выпить кофе в зале и не торопиться при этом. Завтра тоже не торопитесь.
Проведите побольше времени в горах, — он ободряюще ей улыбнулся. — Машина может вернуться к завтрашнему вечеру, я возражать не буду.
— Я непременно позабочусь о том, чтобы она была у вас пораньше.
— Ну, спешить не надо.
Небрежно махнув рукой, он ушел, и она смотрела, пока его высокая, стройная фигура не скрылась за дверью.
Официант предупредительно склонился над ней.
— Мадмуазель принести кофе сейчас? И, возможно, она захочет к нему ликер?
— Нет, не надо ликера, — Вирджиния прилагала все усилия, чтобы с ее лица не сходила беззаботная улыбка. — Только кофе, пожалуйста.
Она провела остаток вечера в зале, просматривая груды английских, французских и швейцарских журналов. А потом, когда зал начал пустеть, она решила подняться в спальню, и только когда она вошла в лифт, который поднял ее на верхний этаж, она вспомнила, что у нее с собой нет никаких вещей — даже зубной щетки. Но после краткого разговор с горничной в ее номере появилось все необходимое.
Утром она не теряла времени после завтрака, удостоверившись, что машина готова, попросила принести счет и решила без отлагательств вернуться к мадам д'Овернь.
Счет, оказывается, был уже оплачен доктором Хансоном, и один из служащих гостиницы, отвез ее обратно и высадил у виллы тетушки Элоизы в самое подходящее для обеда время.
Тетушка с теплотой поцеловала ее и поделилась своими волнениями по поводу того, что девушке пришлось проделать обратный путь в одиночестве. Возможно, ее несколько обеспокоило выражение лица Вирджинии. Оно выдавало ущемленную гордость, и не было таким счастливым как накануне поездки.
— Очень неудачно, что эта капризная Карла вернулась, так неожиданно и настояла на встрече с Леоном прошлым вечером, — сказала она. — Если бы не это, Леон мог бы провести ночь в горах тоже, хотя это могло быть не совсем благоразумным. Но было бы лучше, мне кажется, если бы вы вернулись вместе с ним. Я так ему и сказала, и мне совсем не нравится то, что вы одна остались в той гостинице.
— О, все было отлично, — заверила ее Вирджиния, — естественно, что доктору Хансону не терпелось встретиться с мисс Спенглер.
Однако, как ни старалась, она не смогла удержать горького сарказма, проглядывавшего в ее словах. Так значит, это Карла Спенглер отказывалась
Ну хорошо же, по крайней мере, она теперь знала, на каком счету у него была она! В будущем будет легко — или, по меньшей мере, легче! — отклонить приглашение, если он вдруг почувствует искушение куда-нибудь ее пригласить, когда ему станет скучно или Карлы не будет поблизости.
Она поднялась в свою комнату и, чуть не рыдая принялась тереть губы полотенцем, сидя перед зеркалом. Теперь она с ненавистью вспоминала, как он поцеловал ее на мосту в сумеречных зеленых глубинах небольшого соснового бора, и как она позволила ему сделать это, словно что-то совершенно естественное, словно что-то вроде платы за прекрасный день. Или, может быть, он скорее рассматривал это как награду для послушной девочки?
Глава десятая
Тем вечером, когда доктор Хансон позвонил своей тетке и осведомился, благополучно ли вернулась ее гостья из загородного путешествия — хотя его должна была убедить в этом машина, которую вернули ему гораздо раньше днем — мадам д'Овернь не сказала, что Вирджиния сидитрядом в розовом салоне, хотя он просил позвать ее к телефону. Женщина высокого ума и поразительного понимания, она просто заявила, что девушка бродит где-то в саду и ее, пожалуй, будет затруднительно отыскать.
— Понимаю, — сказал Леон и, казалось, задумался над этим. — Но вы передадите ей, как я ужасно жалею о том, что наш замечательный день должен был так закончиться, не правда ли?
— Конечно, Леон, cheri, — успокоила его тетушка Элоиза.
— И скажите ей еще, что машина, на которой я ехал, оказалась просто чудовищной, и она бы ее возненавидела.
— Будучи женщиной, ей, вероятно, понравилось бы такое приключение, — возразила тетушка Элоиза.
— Тогда женщины выше моего понимания! — воскликнул он, но было не похоже, что он в этом уверен, и в его голосе слышались раздраженные ноты.
— Как поживает Карла? — осведомилась мадам д'Овернь. — И когда она придет навестить меня?
— О, наверно, уже скоро. Что-то пошло не так с ее ангажементом в Америке, и она решила махнуть на все рукой и вернуться домой. Она... — Он внезапно замолчал. — Вы уверены, что мисс Хольт нет поблизости? Мне бы хотелось поговорить с ней.
— Мой дорогой Леон, — укоризненно сказала она, — сегодня у Франци свободный вечер, а мой ревматизм просто не позволит мне пойти искать ее по саду. Я передам ей твое сообщение.
— Очень хорошо, — но это вышло у него грубо. — Скажите ей еще, что сегодня я видел ее сестру и ее состояние гораздо улучшилось.
— Я передам, — проговорила тетушка Элоиза и повесила трубку.
Присоединившись к Вирджинии в розовом салоне, она озорно улыбалась и сразу же поняла, что Вирджиния слышала весь разговор до последнего слова.
— Я нисколько не чувствую себя виноватой, — призналась пожилая леди, — потому что единственный раз в жизни я обдуманно сказала неправду моему племяннику. Но отчего-то мне показалось, что вам не особенно хочется разговаривать с ним сегодня — разве не так? — с мягкой интонацией в голосе спросила она.