Так говорил Торама
Шрифт:
– Игорь тоже мог бы… – проворчал Димка напоследок, уже совсем для вида.
Дмитрий Ветров, единственный сын межпланетников-биологов, пропавших без вести в одной из удаленных систем, своей семьей считал экипаж «Алкиона». Конечно, вслух он никогда бы этого не сказал даже под страхом смерти. Наоборот, как подросток в сложный период пубертата, всячески ерепенился и дерзил тем, кого на самом деле обожал до потери пульса. Впрочем, сермяжная правда иногда в его поведении была: товарищи и коллеги гоняли Ветрова, как младшего члена экипажа, в хвост и в гриву по многочисленным поручениям. Приходилось показывать характер, чтобы
Это был Димкин первый звездолет и первая команда.
Воспитанный бабушкой, сразу после школы Димка воспользовался своей сиротской льготой и поступил в навигационное училище. Честно говоря, в немалой степени его выбор диктовался желанием немного «разгрузить» бабушку, так как, став курсантом, он переходил на полное государственное обеспечение. Родители числились пропавшими без вести, а не героями, погибшими за дело освоения космоса, так что хоть ему полагались некоторые льготы, но они не покрывали все расходы по воспитанию мальчишки.
Жилось им с бабушкой не очень просто, но весело и интересно. Людмила Ивановна была женщиной легкой, к проблемам относилась без подобающего уважения, а к внуку – как к равному. Казалось, она даже входила в некий азартный кураж перед сложными ситуациями и бросалась разрушать жизненные препятствия с восторженным пылом, привлекая к их решению внука.
Димка многому у нее научился, но главное – не унывать ни при каких обстоятельствах.
Ближе к Димкиному выпускному бабушка, подключив какие-то связи, рьяно принялась устраивать его на звездолеты, уходящие в дальние рейсы. Те, которые длились месяцами, и Димка даже несколько обиделся: чего она так рьяно старалась избавиться от него?
Удивительно, но представители «Ю-мы» сами вышли на них. Людмила Ивановна, припомнив командованию пропавших зятя и дочь, уже практически добилась Димкиного распределения на небольшое исследовательское судно, когда на пороге дома появились вежливые, но полные внутреннего достоинства люди и сделали предложение, от которого трудно было отказаться. Про небывалые сверхурочные за каждый день на «Алкионе» ходили легенды. Звездолет принадлежал многопрофильной земной компании, которую финансировали сразу несколько крупных конгломератов. «Ю-ма» занималась и полезными ископаемыми, и продуктами питания, и перевозками, и экзотическими животными. «Алкион» был только одним из целого парка ее звездолетов. Радость от такой необыкновенной удачи затмила неприятный привкус: а чего ради представители столь гигантской компании сами предложили желторотому выпускнику навигационного училища работу, которой годами добиваются опытные специалисты?
А почему Людмила Ивановна так старательно спроваживала внука, Димка понял далеко-далеко от Земли, когда пришло известие о ее смерти. Он уже вовсю осваивался на «Алкионе» со свойственным ему любопытством веселого щенка. Успел влюбиться издалека и безнадежно попеременно в медика Оль Дьяченко и биолога Дилару Ильясову; проникнуться тщательно скрываемым обожанием к капитану Вадиму Тиморскому, в котором почувствовал отца; пытался стать «другом на всю жизнь» с бортинженером Игорем Богдановым.
В один из таких счастливых и полных мелкими событиями дней его вызвал к себе кэп и сообщил, что единственный Димкин близкий человек скончался после долгой и продолжительной болезни.
Тут-то Ветров и вспомнил, какой бледной
Это был последний урок. Никто не должен видеть твою боль. Оставляй после себя только радость.
Димка отгоревал положенное время, твердо зная, что родной облик останется с ним до конца жизни теплым светом. Теперь его и вовсе ничто не привязывало к Земле, разве что та самая пресловутая тоска по голубому небу. Экипаж заменил ему семью уже окончательно, а «Алкион» стал «домом родным». Димке было хорошо везде, если рядом с ним находились люди. Это особенно ярко проявлялось в бездушном пространстве среди холодных звезд – здесь, как нигде, ценилось близкое человеческое тепло. И Тиморский потакал этому, поддерживая режим семейного общения. Не всегда, конечно, в свободное от работы время. В ином случае команда рисковала погрязнуть в тщательно скрываемых интригах. В тихом омуте, как известно, кто только не водится. Лучше уж пусть эмоции в разумных пределах и дозах выплескиваются в управляемое поле.
Если сам экипаж оставался неизменным, то пассажиры принимались на борт каждый раз другие. Например, в рейсе на Ламию, где произошло первое крупное в жизни Димки приключение, звездолет вез целую делегацию на переговоры по разработке месторождений какого-то редкого ископаемого. Что-то сначала шло не так, и они застряли на Ламии на целый месяц, пока переговорщики пытались решить несостыковки в контракте. Тогда случилось увлекательное и опасное событие – экипаж на прогулке потревожил крупного ящера, которого Димка сразу окрестил драконом. От ящера удалось отбиться, не нанеся ему существенного вреда.
Сейчас пассажиров не было – «Алкион» загрузился по полной тюками с семенами пшеницы и гречки, доставил их на опытную станцию «Ю-мы» недалеко от Минтаки в созвездии Ориона. «По пути» он намеревался «заскочить» в звездную систему Альнитак – забрать группу первопроходцев-геодезистов, закончивших свои исследования одной из пока необжитых планет. В промежуточный рывок кэп затеял генеральную «уборку» – проверку всех систем перед приемом пассажиров.
– Ладно, – буркнул, сдаваясь, Ветров, – что там за Диоген? И что за посылка?
– Вот это совсем другое дело, – одобрительно кивнул Тиморский. – Знаешь, я тебе даже завидую. Мы будем тут в замкнутом пространстве заниматься скучной бытовухой, а ты отправишься в небольшое путешествие. Насколько я могу видеть: планета еще и очень красива…
***
Да, сначала это было просто красиво, потом стало красиво и опасно.
Планета серебрилась ярким облаком. Словно гигантскую порцию сахарной ваты накрутили на стержень прямо в бездонном мраке, и теперь этот круглый кокон сиял отражением далеких солнц, отбрасывая невесомые клочковатые хвосты.
Проблемы начались, когда шлюпка со всей дури вошла в один из мохнатых протуберанцев.
– Ничего себе, – прошептал Ветров, увидел, что проклятый хвост тянет его в эпицентр бури.
Ватное облако окружило маленький звездолет, сжало в тиски, сбивая с курса. Словно слизнуло шарик мороженого: сначала с ласковым предвкушением, затем, распробовав, принялось нетерпеливо заталкивать в глотку. Киберштурман жалобно загудел, приемник прошипел что-то невнятное и вырубился. Тогда Ветров принял управление в свои руки.