Так произошло
Шрифт:
Однако если это законы не Гленн, а общего Все-Ремнантского Альянса, вступление в который было решено парламентом свободного Мантла…
И Кайзер работал вновь. Закон здесь, подпись там, день и ночь — до тех пор, пока технические мощности Мантла, научные мощности Атласа и праховые залежи Солитаса не окажутся под контролем Гленн — под чутким, внимательным, благонамеренным, но все же строгим контролем.
Последние полтора года Кайзер только и делал, что работал на благо Мантла и Атласа — впрочем, как и всегда — и на
— По крайней мере проблема с поставками продуктов была решена — вместе с договорами из Менажери этого хватит до сбора первого урожая в подземных фермах,- Кайзер еще раз провел руками по лицу, прежде чем вздохнуть и открыть веки,- Гримм бы побрал этого Озпина и его марионеток из Атласа… И особенно их готовность перекрыть поставки еды в Мантл.
Кайзер никогда не думал, что больше всего он станет ненавидеть другие города Атласа только после того, как он окажется во главе самого Атласа.
Кайзер задумался на секунду, после чего чуть приободрился,- У меня на сегодня нет больше встреч, не так ли?
— Нет,- агент ответила сухо,- Роман был последним.
— Хорошо, в таком случае… Я думаю, не возникнет никаких проблем, если я отправлюсь в мастерскую Пьетро? — Кайзер задал вопрос, не упоминая о том, что агент отправится с ним — в конце концов ее приказы были полностью однозначны — не выпускать Кайзера из своего поля зрения ни на секунду… И ее смена должна была продолжаться еще несколько часов в любом случае.
— Я думаю…- медленно агент произнесла, прежде чем кивнуть,- Да, это возможно…
Кайзер только усмехнулся чуть-чуть увиденной реакции — в конце концов, пусть они и называли это место «мастерской Пьетро» — оба они отправлялись не с целью проведать старого ученого.
«Надо будет подобрать леденцов для поездки» — поднявшись из-за стола, Кайзер чуть размял затекшие плечи — «Пенни может быть и не способна есть, но вкус она вполне способна чувствовать…»
Менажери
Гира Белладонна отнес свое лицо от стола, заполненного документами, прежде чем обессилено опасть на спинку стула и, после тяжелого вздоха, провести руками по лицу, стараясь собрать усталость и сбросить ту осознавая, что его рабочий день еще не был окончен.
Нет, как у политика высшего звена — как у Короля Менажери — рабочий день Гиры не заканчивался никогда. Первый фавн, что получал все новости внутри и снаружи своего государства, первый фавн, что определял направление движения и реакцию государства, первый фавн, что отдавал приказы и распоряжения…
Для Гиры в таком случае было бы совершенно неудивительным оказаться погребенным под напором и объемом работ — к сожалению Гира Белладонна представлял из себя лишь одного несовершенного фавна, что не мог в одиночку заменить работу десятков и сотен администраторов — которых всегда ненавидели простые обыватели, не осознавая, как же сильно они нуждаются в их работе…
Гире были нужны союзники, подчиненные, заместители, способные разделить с ним его ношу работы, его обязанности,
И конечно же Гира выбрал несколько подходящих заместителей — братья Албейн прекрасно продемонстрировали себя на поприще контроля финансов и средств массовой информации. Сиенна прекрасно обживалась в новой роли командующего армией. Кали до сих пор, по старой памяти, муштровала иногда его личную охрану…
И в этом заключалась проблема.
Альянс с Гленн был заключен в момент отчаянной нужды двух государств — два пытающихся выжить молодых королевства, уцепившиеся друг за друга в бурлящем шторме большой политики — никто и не мог предположить себе, какие дивиденды принесет заключенный под давлением обстоятельств договор.
Гленн начала крепнуть, демонстрируя чудо за чудом — и Менажери нужно было лишь «держаться лидера», следуя на хвосте к новым и новым вершинам — в Менажери полились деньги, появилась возможность развития, власть Гиры окрепла, и впервые за долгое время фавны Менажери взглянули в будущее не думая о том, как сохранить те крохи, что у них были, а приумножить их. Впервые в Менажери начали появляться социальные программы поддержки малоимущих, полулегальные банды Белого Клыка сменились полицией и армией, а придорожные базары начали превращаться в крупные торговые центры. Менажери вздохнуло свободно…
И в тот момент Гира вдруг обнаружил, что Менажери оказалось накрепко связано с Гленн.
Общие экономические инициативы, единое торговое пространство, совместные военные учения — строго говоря в самом факте подобного не было ничего изначально плохого. Если от взаимоинтеграции выигрывал каждый участник интеграции — что плохого может быть в том? Разве это не было натуральным продолжением дружбы — если государства являлись союзниками, то в конце концов их движение и должно было привести к постепенному созданию общего, до того момента, пока разница между двумя государствами не исчезнет вовсе. В конце концов, Гира никогда не считал себя человеком, подходящим для того, чтобы править — возможность опереться на дружеское плечо союзника казалась ему выгодной, и ему не хотелось во что бы то ни стало сохранить свою корону — он и принял то свою корону исключительно потому, что так сделал Джонатан, используя его модель для легитимизации собственной власти и правления.
И все же Гира не был глупым человеком. Помня о наставлениях своего старика, Гира не допускал главной ошибки — привнесение личных чувств в политику. В политике не было понятия дружбы, только союзничества — как и вражды, только конкуренция и противостояние. Народ мог испытывать чувства к другим народам — но политик — никогда.
Поэтому в какой-то момент, проснувшись и глядя на передовицы газет — Гира впервые задумался…
Если Менажери получали сплошную выгоду от интеграции с Гленн — какую выгоду от этого получали Гленн? И в чем заключалась обратная сторона такой интеграции? В конце концов, мир не был идеален — у любого положительного действия должно было быть противодействие — или, по крайней мере, мотив. Особенно в политике.