Так произошло
Шрифт:
— А я… — Блейк задумалась на секунду, после чего, подавив раздраженный импульс, все же вздохнула и протянула руку,- Белла. Приятно познакомиться.
— Ага… — прикоснувшись для рукопожатия Илия мгновенно вновь изменила свою окраску на мгновение, демонстрируя розоватый румянец своей кожи, прежде чем отпустить руку Блейк, взяв под контроль свою способность, — А ты… Ты здесь одна?
На эти слова Блейк только бросила подозрительный взгляд — в конце концов ее не зря учили все детство не доверять незнакомцам — даже если никто и не подумал бы тронуть ее пальцем,- А что?
— Да нет, ничего! —
— В аркаду,- Блейк перенесла взгляд с Илии на игровую аркаду в ее поле зрения, после чего обратно на Илию, вспомнив о том, что у нее было лишь несколько часов на то, чтобы насладиться свободой — и она тратила их на разговоры с какой-то девчонкой,- Кстати говоря, мне пора.
— Постой! — однако Илия не собиралась так просто сдаваться,- Может быть… Может быть пойдем вместе?
Услышав подобное предложение Блейк задумалась на мгновение… Прежде чем в ее голову пришла мысль.
В конце концов ей же требовался оппонент, против которого она сможет продемонстрировать свою крутость, не так ли?
Шни
Виллоу Шни повезло с обстоятельствами ее рождения. Действительно повезло.
Дочь всемирно известного мецената и филантропа, могущественного охотника и гениального бизнесмена, возлюбленного толпой внутри и снаружи государства — организовавшего крупнейшую мировую корпорацию, контролирующую самый стратегически важный ресурс в мире — прах — и протянувшего руку фавнам, бывшим в череде первых, кто впервые предложил столь невероятную и революционную идею — равные зарплаты для фавнов.
В процентном соотношении самое большое число фавнов в мире существовало в Менажери — подходя к сотне процентов. Не то, чтобы в Менажери существовали законы, ограничивающие переселение людей в островное государство, но…
Фавны по праву считали их уголок в этом мире самым жалким из всех. Но это был их уголок — и они защищали его ревностно — даже если грань между защитой и нападением стиралась в процессе.
В абсолютном отношении же… Наверное, сейчас это тоже был Менажери — но еще пять или десять лет назад, не говоря уже о временах ее отца — больше всего фавнов в мире проживало в Мантле — не только из всех городов, но, возможно, больше всех государств.
Причина этому заключалась в Николасе Шни — очаровательный джентльмен, гуманист и поборник справедливости — настолько идеальный, что читая исключительно о сухих фактах его биографии могло создаться впечатление, что ты читаешь сказку для маленьких детей, что должны были поверить в чудо, слушая рассказы перед сном о прекрасных героях и идеальных примерах для подражания.
Наверное, именно поэтому он умер так рано. Боги действительно забирают лучших раньше всех.
Николас Шни был любимым отцом для Виллоу — идеальный пример перед глазами, всегда с сверкающей улыбкой, галантными манерами, восхитительным умом и бесконечной добротой — впору было называть его святым человеком…
Когда
Или виной тому были годы алкогольной комы, что она пережила?
Когда мать Виллоу умерла — Виллоу уцепилась за своего отца изо всех сил — и отец не стал отстраняться от нее. Наоборот, Николас никогда не чаял в ней души — поездки на горнолыжные курорты, самые лучшие платья, или даже ее умения охотницы…
Нет, Виллоу не стала охотницей. Николас был одним из немногих уникумов, что смогли совместить в себе, казалось бы, все таланты, что должны были быть распределены равномерно по его поколению — физическую силу, героический шарм, выдающийся ум, непередаваемую доброту и чутье до бизнеса. Виллоу знала, что ее желание стать охотницей было просто наивной детской мечтой — хотя, Николас не стал давить на нее. Он позволил ей расти и развиваться самостоятельно — он ответил на ее желания и научил ее многому — Виллоу даже умела обращаться с оружием…
Когда-то в прошлом.
А еще Виллоу открыла свое проявление. Действительно, Виллоу когда-то казалось, что она добьется всего, вся ее жизнь будет чудесной сказкой, наполненной приключениями — но…
Когда Виллоу выпустилась из своей подготовительной школы для будущих охотниц — старые раны вернулись к Николасу с новой силой. Николас старел, его тело слабело, его даже столь выдающиеся таланты и способности не могли удержать бег времени и вечно отбивать нападки от результатов его самопожертвования…
Самопожертвование было еще одной чертой Николаса, за которую он жестоко поплатился в конце концов.
Если ты платишь фавнам столько же, сколько и людям — ты создаешь прецедент. Платить зарплату фавнам как людям — значит тратить больше денег.
Но если ты не будешь предлагать работникам условия лучше — они просто перейдут на более выгодную вакансию. И, скрипя зубами, конкурентам Шни пришлось тратить деньги. Много, много денег.
Добавьте к этому народную любовь, контроль стратегических ресурсов Ремнанта, все таланты мира?
Николас был слишком идеален для этого неидеального мира.
Николас всегда жертвовал своим здоровьем ради других — сколько ран он получил от гримм, освобождая залежи ресурсов для освоения? Сколько травм он получил самостоятельно вытаскивая из-под завалов рабочих? Сколько покушений он пережил, сколько бессонных ночей провел, сколько всего сделал…
И, в конце концов, за все его чудеса пришлось расплачиваться.
Когда Николас впервые начал опираться на свою клюку — Виллоу поняла, что ее мечтам о грандиозной карьере охотницы не суждено было сбыться. Не ради себя, но ради Николаса, что до самого конца поддерживал ее — и когда Виллоу неожиданно подала документы вместо Атласа в Высшую Академию Экономических Наук — хах… Это был единственный раз, когда Виллоу разругалась с отцом — он все отбивался от ее озабоченности и храбрился, что он не умрет раньше, чем спляшет на свадьбе своих правнуков…