Так произошло

Russain Reversal

— Не думаю,- на эти слова Мерлоу только перевел взгляд вниз.

Не обращая внимания на слова Мерлоу ученый отправился прочь быстрым шагом, однако сам Мерлоу только достал свой свиток. Спустя мгновение на дисплее свитка высветилось лицо его нового друга.

— Бор,- Мерлоу взглянул в лицо мужчины,- Нужно разобраться с одним человеком…

Эти молодые и наивные сотрудники, ха… Постоянно неправильно работали с его оборудованием — подавителями, разработанными самому Мерлоу! — и жаловались на то, в чем были виноваты сами… Какое паскудство!

Мерлоу

только поморщился внутренне, продолжая сообщать Бору, кажется, на что-то злому, приметы молодого ученого.

Почему только Мерлоу всегда попадались неграмотные идиоты и слабаки, не понимающие масштаб и важность своей собственной работы?!

Как они могли требовать отступить именно сейчас, когда Мерлоу — нет, всему Ремнанту! — удалось выйти на порог нового научного открытия?! Научного прорыва, сравнимого по важности только с открытием праха?!

Мерлоу, попорощавшись с Бором, закатил глаза.

Никаких остановок! Никаких поблажек! Только развитие! Только прогресс! Только вперед! Ради блага всего Ремнанта!

И туча, наползающая на Гору Гленн, темнела все больше и больше…

Карточный домик

Синдер незаинтересованно проследила за действиями учительницы, прежде чем скривить свое лицо в гримасе отвращения и отвести взгляд в сторону, выдохнув.

Книга по бухгалтерскому учету покоилась на дне ее сумки — впрочем, учитывая, сколько раз Синдер успела ту прочитать — ей больше не требовался ни текст перед глазами, ни какое-либо напоминание о прочитанном для того, чтобы с фотографической точностью переписать любую страницу из книги.

Что, впрочем, слабо успокаивало Синдер — поскольку даже досконально изучив всю книгу Синдер не могла разобраться с вещью гораздо более важной, чем доскональное запоминание множества сокращений и форм учетов. А именно — с общей логикой построения бухгалтерии.

Казалось, в десятках запутанных форм и учетов не было вообще никакой логики — формулы, цифры и коэффициенты появлялись из ниоткуда и исчезали в никуда, правила заполнения и подсчета были явно придуманы самым безмозглым из безмозглых чиновников, желающим видеть людей в агонии и в мучениях, стараясь упомнить все десятки колонок расходов и доходов и сотни цифр и процентов…

Синдер шумно выдохнула, не обращая внимания на окружающих ее детей, прежде чем опустить голову на руки.

Так она определенно никак не поможет Джонатану!

Учительница — ее имя Синдер уже забыла… Хотя, нет, правильнее будет сказать, что Синдер никогда ее имени и не запоминала — взглянула неодобрительно на Синдер, но вместо замечания предпочла отвести взгляд.

Синдер не обращала внимания на то, что проходили в классе на данный момент ученики — но учитывая, что они проходили в данный момент только простейшую арифметику, которую Синдер выучила давным давно, любая попытка учительницы подловить Синдер на отвлечении была обречена на провал с самого начала. Так что после первых нескольких попыток уколоть Синдер — и, возможно, сделать ей замечание — та была вынуждена сдаться,

глядя на то, что Синдер не мешала остальным ученикам, проводя время в своей книге — или в безделии, и оставить ту в покое.

Остальные ученики также не обращали внимания на новоприбывшую — в первый день, конечно же, особенно после своей самопрезентации, Синдер стала темой для обсуждения — но ненадолго. На следующий же день один из заводил класса вернулся на занятия с огромным синяком под глазом, отмалчивался на все вопросы, после чего предупредил всех, что Синдер Фолл, новенькая ученица, была девчонкой, к которой подходить не следовало ни в каком случае.

Все факты в итоге сложились в единую картину — и достаточно быстро класс сошелся в негласном соглашении об игнорировании Синдер.

Для обычного ребенка это могло бы стать очень сильным ударом — равнодушие и едва ли не показательное отчуждение всего коллектива… Для обычного — но не для Синдер, что не желала общаться ни с кем из детей, держалась в стороне, игнорировала ход занятий — и, стоило только закончиться занятиям — первой же бежала прочь из школы.

Иными словами, Синдер абсолютно устраивала ее текущая ситуация — ее обучение и ее отношения с коллективом.

Ее не устраивало то, что она не могла разобраться с бухгалтерским учетом и помочь Джонатану!

Синдер медленно вдохнула воздух, после чего, не сдержавшись, издала низкий рык, заставив учительницу остановиться на секунду, глядя на Синдер, прежде чем все же продолжить свое разъяснение какого-то простейшего примера для класса идиотов вокруг Синдер…

Как же ее раздражало все это…

Все это.

Эти бесполезные занятия, эти тупые дети, эта сложная книга, эта зудящая под ухом учительница…

В общем, все.

Хотя, конечно же, в первую очередь Синдер раздражало то, что, несмотря на все ее попытки как-нибудь помочь Джонатану — у нее ничего не получалось.

Она не могла готовить из-за школы, не могла провести время с Джонатаном, не могла считать бухгалтерию…

И эта чертова Нио…

Синдер, мысли которой коснулись Нио, этой… Мелкой… Недоразвитой… Немой… Соплячки!

Синдер ухватилась за край парты, чтобы не зарычать еще раз, прежде чем смогла успокоиться и, удержав под контролем свое Проявление, отвернуть взгляд в сторону.

Нет, как не посмотри, больше всего Синдер ненавидела тот факт, что с каждым днем Джонатан становился…

Все более и более…

Другим.

Нет, нет, никогда, никогда бы Синдер даже не подумала его бы обсуждать!

Синдер захотелось треснуть себе по лицу изо всех сил за то, что она даже сформулировала это предложение в голове…

Синдер любила Джонатана таким, какой он был, и если бы он завтра рассказал ей о том, что он занимается работорговлей — Синдер совершенно не была бы против, даже помогла бы ему… Насколько могла…