Так произошло

Russain Reversal

Но Джонатан не выглядел… Счастливым.

И это было хуже всего.

Синдер была счастлива.

Неважно, как сильно ее раздражала школа или занятия, другие ученики или даже Нио…

Синдер была счастлива. Была рада каждой секунду, каждому мгновению, что она провела с Джонатаном. Каждая секунда ее жизни была счастливой…

Но Джонатан…

Джонатан не выглядел счастливым. С каждым

днем он становился все более и более… Мрачным. Печальным. Задумчивым.

Синдер хотела сделать для Джонатана что-нибудь. Помочь ему чем-нибудь. Неважно чем, чем угодно!

Но Синдер ничем не могла ему помочь. Она не могла даже представить себе, что она могла сделать для Джонатана.

И это раздражало, злило, провоцировало Синдер сильнее всего…

Синдер захотела с силой ударить по столу, осознавая, что даже сейчас Синдер была совершенно бессильна делать то, что она хотела.

Но Джонатан был здесь совершенно ни при чем…

Больше, Джонатан был единственным, кто был не просто ни в чем не виноват, нет, он был единственным, кто страдал от слабости Синдер.

Виноваты были все вокруг.

Эти тупые дети, эта безмозглая курица-учительница, Нио, Мисс Санни, близняшки, охотники, полиция, чиновники, бухгалтерский учет, школа, парта, окно, плохая погода — и, больше всего, сама Синдер.

Синдер выдохнула, глядя в окно.

Ей оставалось только надеяться на то, что Джонатан сможет помочь себе сам… Синдер верила в него — Джонатан был сильным и хорошим. Синдер могла быть слабой, но Джонатан был сильным. Он сможет сделать все сам. И все вновь станет хорошо. И он перестанет переживать…

Взгляд Синдер скользнул по окну, отмечая картину, заставившую Синдер нахмуриться.

«Целая куча полицейских машин…» — Синдер взглянула на быстро промчавшуюся колонну машин — «Куда они все едут?»

После секунды размышления Синдер сдалась, не найдя ответа на этот вопрос, и отвела взгляд, отмечая только темнеющее небо над Горой Гленн.

* * *

Лайм вгляделся в окно, пытаясь определить, пролился ли на Гленн дождь или нет, стоило ли ему брать с собой зонт — и заметив, что пока-что потемневшее небо не грозилось перейти в ливень, решил рискнуть и не брать зонт с собой.

Натянув пальто поверх своей рубашки, Лайм сперва открыл дверь своей квартиры, после чего сделал шаг за дверь и закрыл ту за собой, провернув ключ, прежде чем

направиться по лестнице вниз.

Место, где он находился на данный момент не было его квартирой — и Лайм даже не был уверен, на кого эта квартира была записана. На мать-одиночку с тремя детьми? На богатого банкира? На отставного военного? Или это была еще одна «дипломатическая собственность» посольства Атласа в Горе Гленн?

Проделав путь до улице и еще раз убедившись в отсутствии дождя, Лайм поспешил вниз по улице не глядя по сторонам. Попытки выглядеть не подозрительно всегда были самыми подозрительными — Лайм выучил это как факт. Как и многие другие работники Особого Дипломатического Отдела Атласа.

Лайм проделал путь до припаркованной машины, после чего, сев на место водителя, поправил зеркало, заодно осматривая через него задний вид.

Чисто.

Конечно, Лайм даже не думал о том, что за ним могла была быть установлена слежка — для этого не было никакой причины — но старые привычки порой было действительно трудно вытравить.

Особенно после восьми лет в Мистрале.

Поправив зеркало, будто бы ничего и не произошло, Лайм повернул ключи, после чего легко тронулся с места, двигаясь по улицам Горы Гленн.

Вот уже… Месяц? Где-то так, или даже чуть больше — Лайм и его ребята выполняли поручение Кайсера в этом забытом Братьями месте, стараясь отследить неуловимого преступника, грабителя банков… Не имея никакой уверенности в том, что их цель вообще находилась здесь.

Лайм даже не был уверен, что им вообще стоило кого-то искать в этом месте. То есть, серьезно? Гора Гленн? Это место было слишком маленьким, чтобы в нем можно было затеряться с помощью денег — и слишком большим, чтобы здесь можно было переждать шторм. Абсолютно бесполезное место без каких-либо перспектив…

Если, конечно, человек, только что ограбивший Шни на миллионы льен не решил неожиданно отойти от криминальной жизни, открыть маленький магазинчик и жить в свое удовольствие до конца своей жизни, честно трудясь и работая.

Лайм мог бы хмыкнуть от этой мысли — если бы не годы тренировок, научивший его не подавать даже намека на эмоции на своем лице.

Взгляд Лайма, следящего за дорогой, неожиданно наткнулся на проскочившую вперед полицейскую машину — затем еще одну — и еще одну…

Лайм притормозил, пропуская машины, после чего, убедившись в том, что за полицейскими никто не последовал, тот направил свою машину дальше, лишь взглянув в боковое зеркало.

Или, по крайней мере, так могло показаться стороннему наблюдателю — взгляд Лайма скользнул чуть дальше, так, чтобы его натренированное периферическое зрение смогло рассмотреть направление движения машин.

«Хм… Военная часть? Штаб?» — Лайм легко определил единственное значимое место, к которому вела эта дорога — «Какого черта?»