Так просто... Книга 2

Серебрякова Светлана Ивановна

— Марк? — от его прикосновений голос Джейс дрогнул. Впрочем, как и её тело. — Что?.. Что ты?..

— Я? — он наклонился к её уху и хрипло произнес. — Я хочу тебя. И я это сделаю. Выбирай, где? Стол, диван, кресло…

— Но, но… — Ноги Джейс подкосились, и глаза заволокло туманной дымкой. Она дрожала, выгибала спину, подаваясь навстречу к нему, потому что тоже горела от желания. Но последние крупицы разума сумели пробить брешь этого безумства. — Марк, мы же… кабинет. Твоя работа… А если кто-то…

— Малышка, — Марк расстегнул последнюю пуговицу и развел блузку в сторону. — Никто не войдет. Я запер дверь. — Он спустил ткань по плечам Джейс и замер, ни в силах вымолвить ни слова. — Джейс, какая же ты красивая…

Вот такой, в нижнем

белье, он видел её впервые. Все те, наполненные любовной негой ночи, что они провели вместе, в спальне, Джейс выходила из ванной уже в ночном платье или пижаме. Либо он шел к ней, в одном полотенце, что было обернуто вокруг бедер. А вот сейчас… Марк не мог оторвать от неё глаз. Белые кружева бюстгальтера так красиво лежали на её высокой и полной груди. Черт! Он мечтал о таком. Мечтал, как сам будет раздевать её. Медленно и томно снимать одну вещичку за другой, постепенно открывая её. Будет наслаждаться ею. Смаковать каждый дюйм её кожи, что предстанет перед его глазами. И вот сейчас его мечты сбывались. Пусть и не в их спальне, но все же… Иисусе! Две недели! Еще две недели! И на несколько дней она будет только его! Но он был готов сойти с ума уже сейчас.

Марк взял в ладони её груди, снизу, ощущая их тяжесть и тепло, и провел подушечками больших пальцев сначала по узорной границе бюстгальтера, задевая темно-розовые ореолы сосков. Джейс вздрогнула и шумно выпустила воздух из легких.

— Я никогда не устану любоваться тобой, Джейс. Я не могу этого объяснить, не могу понять… но я скучаю каждую минуту, что провожу без тебя. Мне никогда не насытиться тобой. Ты мое самое любимое, самое изысканное лакомство…

Он наклонился и стал оставлять мокрую дорожку поцелуев на границе белой ткани и загорелой кожи. Положил руки между лопаток Джейс, сильнее прижимая её к себе, так, что она выгибала спину, отчего её грудь приподнималась еще выше. Ему нравилось чувствовать губами тепло солнца на её коже. Вдыхать её, впитывать, наслаждаться…

Джейс таяла. И боялась, что её и без того слабые колени подогнутся, и она упадет. Ей надо было держаться хоть за что-то, но со связанными за спиной руками сделать это было невозможно. И она хотела касаться его. Пропустить шелк волос сквозь пальцы; ощутить под руками силу его мускулов; да просто держаться за него и знать, что ты в сильных, надежных руках.

Она пыталась освободить запястья из узла галстука, но так, чтобы Марк не заметил этого. Как, черт возьми, ему удалось затянуть этот узел? И почувствовала его улыбку на своих губах:

— Джейс, что ты делаешь?

— Я… я хочу… — Она прерывисто дышала, полная желания, и бессильная, от невозможности осуществить его так, как она хочет. — Развяжи меня, я хочу трогать тебя.

— Нет, — эта его усмешка обжигала её губы. — Лучше скажи мне, где эта чертова пуговица на этой чертовой юбке? Или, как она там снимается?

— Развяжи, и я скажу.

Джейс едва не хныкала. Она извивалась всем телом, но, чем сильнее были попытки освободиться, тем острее она ощущала, как Марк, буквально, вдавливает её в свое тело. Обнаженным телом она чувствовала каждую маленькую пуговку на его рубашке.

— Я справлюсь сам.

Мгновение, и Джейс охнула, когда легкая ткань юбки, скользя по её ногам, упала на пол. Марк легко приподнял её, оставляя светлую материю валяться на полу, и понес к креслу, что стояло в дальнем углу кабинета, у панорамного окна. Поставил Джейс ногами на кожаное сиденье и отошел на шаг назад, медленно, одну за другой, глядя Джейс прямо в глаза, расстегивая пуговицы свой рубашки.

— Боже, детка, какая же ты… невероятная! — Он не спеша снимал рубашку и видел, как Джейс прикусила губу и прислонилась попкой к высокой спинке кресла. Надо не забыть снять с неё босоножки, она, явно, боится упасть. Он расстегнул пряжку ремня и ослабил пуговицу на поясе брюк. — Когда-нибудь, я вот так свяжу тебя в нашей спальне. И буду делать с тобой все, что захочу. — Он приблизился к ней, и видел, как распахнулись

испуганные синие глаза. Прижался губами к её животу, пальцами проникая за белые кружева на упругой попке, и шептал, нежно целуя, — И тебе понравится. Ты будешь стонать, умолять… а я буду любить тебя, так медленно и долго, как только сумею.

Она и сейчас была готова, и стонать, и умолять. Потому что, его губ и рук на животе, на кружевном треугольнике ткани было мало. Ей хотелось ощущать его, всего, в себе…

— Марк, ну, пожалуйста… — она втягивала живот и задерживала дыхание.

— Что, пожалуйста, детка? — А он целовал самый низ её живота и бедра, по границе почти прозрачной ткани.

— Я хочу…

— Что, малышка?

— Я хочу тебя… ну же…

— Еще не время…

Как и когда она оказалась развернутой спиной к нему? Стоя на коленях, на сиденье кресла, и прижимаясь грудью к высокой кожаной спинке? Джейс не знала ответов ни на один из этих вопросов. Её мозг отказывался думать, подчиняясь телу, которое пылало внутри и, словно сливочное мороженое на солнце, таяло. Она знала, что Марк наклонился и оставлял поцелуи на её спине, лаская одновременно груди и живот. А вот её руки сейчас оказались как раз около его выпирающей ширинки.

— Ты… — Марк застонал, когда тоненькие пальчики коснулись его разгорячено члена, — Ты маленькая колдунья, ты знала об этом? — Джейс хихикнула и покрутила попкой у него под носом. — Но ты моя маленькая колдунья…

Галстук, шелковой змейкой, скользнул на пол, но Джейс не спешила убирать свои руки, наоборот, немного сильнее сжала их. Закрыла глаза и полностью отдалась своим чувствам и ощущениям, расслабляясь, и позволяя Марку полностью подчинить себе не только её разум, но и тело…

Марк обнимал Джейс, так доверчиво прильнувшую к нему. Они растворялись друг в друге после полного любовного безумства, что еще несколько минут назад творилось здесь, в кабинете его отца. Как они умудрились вдвоем расположиться, причем, весьма удобно, в этом кресле, для него оставалось загадкой. Но Марк сидел, точнее, почти лежал, свесив ноги с подлокотника. А Джейс лежала на нем. Или сидела? Это было не так важно. Важным было то, какой расслабленной и тихой она была. Он осторожно поддел чашечку её бюстгальтера и стал нежно ласкать её грудь. И был уверен, что Джейс, так же как и он сам, смотрит в окно, на панораму города, задумчивым взглядом.

Это было безумие. Сумасшествие. Но то, что было здесь, с ними… Они, как будто, были одни во всей Вселенной, на почти что последнем этаже небоскреба. Ни его родителей, ни детей, ни всех тех служащих, что работали за стеной кабинета.

Дома все было не так. Всегда что-то сдерживало. И его самого, и Джейс. Какая-то скованность. Как будто, дверь в их спальню в любой момент могла открыться и дети, или его родители, возникли бы на пороге, разрушая сказочной мир, в котором ему так хотелось побыть только вдвоем с Джейс. Она раскрывалась, просыпалась и расцветала в своей сексуальности. И какая-то непонятная гордость от того, что он был тому причиной, что он один делает её такой: скромной школьницей и дикой кошкой одновременно, заставляло его рот растягиваться в широченной довольной улыбке.

— И что это значит?

Джейс не повернулась к нему. Но Марк был поражен, насколько тонко и остро она чувствует его самого.

— Ничего. — Его улыбка стала еще шире. Того и гляди, он усмехнулся сам на себя, а его довольная рожа треснет по швам.

— Марк!

Он охнул и согнулся от несильного толчка локтем в живот.

— Ну, ладно! Я в предвкушении. — Её лицо повернулась к нему, и брови, приподнятые домиком, требовали пояснений. — Прикинь, я женюсь на самой страстной, самой неуправляемой, самой сексуальной, самой красивой, самой… невыдержанной девчонке в мире! Я чувствую себя везунчиком и счастливчиком. Словно, сорвал джек-пот в национальной лотерее. Мир теряет тебя, детка! — он обнял её чуть сильнее и наклонился, чтобы поцеловать в кончик носа. — Ты моя собственность!