Так умирают короли
Шрифт:
И выразительно посмотрел на Виктора. Он ответил мне многозначительным и преданным взглядом.
Мы распрощались. Я вышел из дома на улицу. С ближайшего телефона-автомата я позвонил Светлане.
— Стопроцентное попадание! Изумительный экземпляр, — выпалил я, едва она сняла трубку.
— Ты о чем? — не поняла она.
— Я нашел человека, который будет сниматься в нашем сюжете! Удивительный тип! Уникум!
Глава 44
Светлана
— Плохо? — осведомился я.
— Нет. Но неподъемно.
— Почему?
— Мы таких масштабных постановок ни разу еще не делали. А здесь предполагаются такие интерьеры и такой реквизит, что никаких денег не хватит.
— Ну почему же! — вскинулся я. — Весь реквизит возьмем на «Мосфильме», это обойдется недорого. Интерьер можем выстроить там же, в павильоне.
— Денег все равно не хватит.
— Пусть заплатят!
— Кто?
— Алекперов! Кто же еще? Я уже все продумал!
Я так разволновался, что на нас уже стали обращать внимание, но Светлана не делала ни малейшей попытки меня остановить.
— Ты пойми — это наша последняя программа! Как итог! Как прощание со зрителями! И она должна быть лучшей. Вот и пусть она стоит дороже. Надо все объяснить Алекперову. Он должен дать денег столько, сколько потребуется для работы. Это вопрос чести — и для него в том числе тоже!
Тут я осекся. Я говорил об Алекперове и о чести, но они не стыковались, поскольку Алекперов был каким-то образом причастен к гибели Самсонова. Мартынов, правда, советовал мне не торопиться с выводами. Как раз накануне я смог наконец переговорить с ним по телефону, и то, что он говорил, мне откровенно не понравилось.
— Как же так? — спросил я его. — Я думал, что с Алекперовым уже все ясно…
— Что ясно? — бесцветным голосом уточнил Мартынов.
— Вы же его подловили на противоречиях! Он ведь уже поплыл!
— Поплыл, да выплыл, — ответил Мартынов.
— Вы видели, что он чушь несет!
— Чушь — это еще не повод предъявлять обвинение.
— Конечно! — мстительно сказал я. — Уж лучше на Загорского навешать собак, так оно безопаснее! С Алекперовым еще неизвестно, как повернется, а Загорский — вот он, и никто за него не заступится, можно впаять ему срок…
— И впаяем! — с необыкновенным спокойствием сообщил Мартынов.
— За что?! — задохнулся я от охватившего меня негодования. — Ведь уже понятно, что вряд ли он убивал!
— А мы его не за
— Да это только повод для вас!
— Ну что ты! — мягко ответил Мартынов. — У нас данные экспертизы, показания свидетелей и куча прочих материалов, которые позволяют мне надеяться, что это дело будет доведено до суда.
— А по Алекперову, значит, ничего нет? — зло спросил я.
— Ну почему же нет? Работаем.
И вот после этой фразы я понял, что на истории с Алекперовым вовсе не поставлен крест. По крайней мере, Мартыновым. Он не отказался от своей версии, просто есть что-то, что помешало ему дожать своего подопечного. И Алекперов, который каждое утро как ни в чем не бывало приезжает на работу, не может чувствовать себя совершенно спокойным, хотя внешне он как раз — само спокойствие и респектабельность.
— Так вот — о деньгах, — сказал я Светлане. — И об Алекперове. Мы ему объясним, что это будет за программа — последняя, прощальная. И мы ее снимем такой, какой задумали, не заглядывая в смету. Если алекперовский канал не даст нам денег, мы обратимся за помощью к какому-нибудь другому. И в результате будет большой скандал. Представляешь, если последний выпуск нашей программы пройдет по другому каналу? А тут еще темная история с алекперовской возней вокруг прав на программу. Это будет катастрофой для него.
— Думаешь, мы сможем донести до него эту мысль?
— Ее и доносить не надо, — усмехнулся я. — Он и сам человек не глупый, все поймет без лишних пояснений. Ну хочешь, я с ним поговорю.
Я рвался упасть на амбразуру. Только так можно было расценивать мою готовность встретиться с Алекперовым лицом к лицу после нашей с ним встречи в мартыновском кабинете. Там Алекперов был растерян, подавлен и смят и имел крайне непрезентабельный вид. После того, как подчиненный видит шефа в таком состоянии, на карьере нижестоящего можно ставить беспощадный жирный крест. Стремящиеся казаться сильными умеют мстить окружающим за собственную слабость. Но я был готов. Последний выпуск программы — вот и все, чего я желал в своей московской Эпопее. — Всего-навсего подходит к концу командировка. И никакой трагедии для меня в испортившихся отношениях с Алекперовым нет.
— Ну, допустим, — сказала Светлана. — Но как ты его думаешь усыплять? — Она придвинула к себе сценарий. — Сильнодействующим снотворным? С сомнением покачала головой.
— Гипноз! — сказал я. — Только гипноз! Чтобы переход от сна к действительности происходил в несколько мгновений, иначе мы проиграем в динамике.
Светлана посмотрела на меня, пытаясь оценить жизнеспособность моего плана. По ее глазам я видел, что она понемногу созревает.
— Только так! — сказал я. — С выдумкой и масштабно! Мы не можем опозориться, не имеем права.