Так уж и быть, выходи за меня
Шрифт:
– Я не проститутка! – холодно и отчетливо произнесла Катерина.
– Блин! Об этом никто и не говорит, что ты, в самом деле?
– Вот и не говори больше! – по Катиному лицу было видно, как сильно она злится. – Между прочим, от него я тоже ни слова о любви не услышала! Жениться он хочет, это да, помогать готов, никто и не сомневается. Но вот ты сама-то веришь, что спустя семь лет он меня все еще любит? Или он тебе это говорил? Потому, что, извини, дорогая, но пока я вижу следующее: он наконец-то увидел возможность реализовать свое давнее желание. По сути,
Светлана пошла на попятный:
– Ладно, ладно, замнем… Проехали! Кать, если он и изменился, то только лучше стал, поверь мне! Возмужал, заматерел… А то, что говорил с тобой как-то не так, так ведь он тоже волновался! – но, посмотрев на хмурое лицо подруги, решила на время отступить: – Ладно, не буду сейчас об этом. Чувствую, мы сейчас не договоримся, каждый останется при своем…
***
Никита позвонил неделю спустя:
– Здравствуй, Катерина… Послушай, я хотел тебе сказать, что даже несмотря на то, что ты мне отказала, я все равно хотел бы общаться с тобой, как-никак – мы друзья. Не хочешь выходить замуж, что ж, я могу понять… Ты и тогда не меня выбрала и сейчас мне отказала… – он усмехнулся. – Но, по крайней мере, друзьями-то мы можем быть! Можем?
– Можем, – спокойно подтвердила Катя.
– Ну и замечательно! Тогда давай я заеду к тебе сегодня? Чайку попьем.
– Да, приезжай! – легко согласилась она.
Кто знает, может у них и в самом деле получится быть друзьями? В конце концов, в Катерининой жизни остро не хватало мужского присутствия: элементарно попросить вбить пресловутый гвоздь было особо некого, вон, ручка от шкафчика отваливается, а в ванной разболтался кран… Вроде бы мелочи, но с ними Катерина никогда не умела справляться и чувствовала себя беспомощной. Не Серегу же просить…
***
Никита появился на ее пороге ровно в пять, с охапкой пионов, вкусняшками для детей и бутылкой вина для них с Катей. Это было не слишком-то по-дружески, и она, как и тогда, в ресторане, ощутила волнение от того, что он снова рядом.
Не то, чтобы одиночество ее сильно пугало, у Катерины был сильный волевой характер, и она всегда была уверена, что может справиться с чем угодно. Но после того, как на горизонте снова появился Никита, вместе с ним появились и мысли о том, как это прекрасно, когда рядом есть кто-то, на кого можно опереться…
Никита украдкой озирался, разглядывая квартиру, в которой не был несколько лет. В принципе мало что изменилось, лишь появился какой-то налет обветшания, в глаза лезли мелочи, вроде отклеившихся обоев или торчащих проводов – этой квартире явно не хватало мужских рук.
На звуки из прихожей в дверном проеме появились две любопытные мордашки: трехлетний
– Даня, Костя, познакомьтесь: это дядя Никита.
– Привет, – неловко сказал он, явно не зная, как вести себя с мальчиками.
– Смотрите, он принес вам подарки, – и Катерина тихонько толкнула его под локоть. – Угости их!
Никита присел и протянул детям гостинцы, не переставая прыгать обескураженным взглядом с одного личика на другое. Дети забрали свое угощение, старший мальчик старательно и робко произнес:
– Спасибо!
После чего оба ребенка с радостным гиканьем скрылись в комнате, откуда доносилась веселая детская музыка, и где не было сомнительных незнакомых дядь, а Катерина с Никитой прошли в кухню.
– Да, – ответила она, хотя он ничего не спрашивал, – они очень на него похожи.
– Обалдеть, да они просто копии! – выдохнул он потрясенно.
– Да. Правда, у Даньки мои глаза, а у Костика – ушки и подбородок.
– Да? Может быть… Надо будет потом повнимательнее рассмотреть.
– Рассмотришь еще… Что ж, расскажи, как живешь, как твои дела? – она гостеприимно указала ему на стул, когда-то бывший его «законным» местом, а сама полезла в шкафчик – за бокалами и штопором.
– Дела потихоньку, о них в другой раз поговорим. Кать, я хотел тебя спросить… о моем предложении. Может быть, ты все-таки передумаешь?
– Никита, я за тебя не выйду! – твердо ответила она, поворачиваясь и возмущенно потрясая бокалами. – Пожалуйста, давай не будем к этому возвращаться.
– Но почему?! – воскликнул он, с провокационным чпоньканьем выдергивая пробку из бутылки. – Ты что, все еще Серегу любишь?
– Нет. Я давно его не люблю. Все прошло.
– Тогда почему?
– Да потому, что ты до сих пор с ним соревнуешься! – с раздражением выпалила она.
– В смысле? – возмутился он. – Ты что такое говоришь?
– В том самом смысле, Никит. Тогда, семь лет назад, ты прекрасно знаешь, что я была влюблена в вас обоих…
– Но выбрала Серегу, – вставил он, подвигая ей наполненный бокал.
– Да, выбрала его…
– И это оказалось твоей ошибкой! – снова влез Никита.
– Нет! Это не было ошибкой, и мы прожили с ним несколько прекрасных лет. Ошибки мы начали делать позже, и он и я. Оба наворотили порядочно… А в результате получилось то, что получилось. Я некоторые вещи, и про себя и про него, поняла уже тогда, когда сделать было ничего нельзя.
– И ты все еще переживаешь? – тихо спросил он.
– Нет, Никит, я не переживаю. Говорю же, все давно прошло, – она взяла бокал за ножку, принялась вертеть в пальцах. – Я это к тому, что если бы я тогда знала и понимала все, что знаю и понимаю теперь, то возможно мы бы с ним не развелись, и жили бы счастливо по сей день. Но мы разошлись, и ему в моей жизни больше места нет. Я это приняла, я уже всем этим переболела, и я, Никит, в отличие от тебя, практически его не вспоминаю.
– Тогда почему же ты отказываешься?