Так уж и быть, выходи за меня
Шрифт:
– Да потому, что ты о нем думаешь днем и ночью! Пойми, я не хочу быть твоим трофеем, который ты сможешь наконец-то поставить на полочку с чувством выполненного долга. Знаешь, радость обладания проходит очень быстро!
– Кать, неправда, я хочу быть с тобой всю оставшуюся жизнь!
– Да, Никит, правда? И ты можешь сейчас, глядя мне в глаза, пообещать, что не будешь сравнивать мою жизнь с тобой и мою жизнь с Серегой? Можешь мне пообещать, что не будешь мне задавать вопросы «А как это было у вас?»? Можешь пообещать, что не скажешь что-то вроде: «Наконец-то ты сделала правильный выбор!», намекая,
Она пристально смотрела на него, Никита уставился в пол и молча поджимал губы. Ему хотелось не то придушить, не то покусать ее за то, что вместо того, чтобы согласиться, она чуть ли не ругается на него.
– Никита, когда-то я могла пробовать и рисковать, но сейчас ситуация изменилась. Я за свой выбор теперь отвечаю не только перед собой, но и перед своими детьми! И если со мной рядом будет мужчина, то я должна быть на двести процентов уверена, что это тот самый мужчина, которого я считаю достойным быть для них примером. Ты говоришь, что готов их воспитывать… Это очень смелое заявление! А ты вообще имеешь представление, что такое воспитывать детей? Откуда ты знаешь, как правильно воспитать мальчика?
Катя даже подалась вперед, своими вопросами почти нападая на него. Никита одновременно и привлекал ее и бесил. Да, Светка правильно сказала: он возмужал, от него веяло силой, которой раньше не чувствовалось, как мужчина он был хорош… Да просто великолепен!
Но его отношение к детям, как к довеску, не желанному, но неизбежному, ее не просто расстраивало, а злило, сводя на нет все его вновь приобретенное обаяние.
Да, они ему чужие! Да, любить не обязан! Но и к ней тогда «клинья подбивать» не стоит!
Катя относилась к новому поколению осознанных мамочек. Еще во время первой беременности она с головой нырнула в книги, статьи, лекции и вебинары, предоставленные продвинутыми воспитателями и мэтрами современной психологии всем, желающим не просто вырастить ребенка, а воспитать его счастливой и гармоничной личностью.
Она очень хотела, чтобы мальчишки росли счастливыми, их воспитание она воспринимала как самое важное и ответственное дело в своей жизни и с ответственностью этой иногда даже перегибала.
Возможно, так было потому, что Сергей, в отличие от нее, на эту тему особо не заморачивался, считая, что нет смысла напрягать мозги там, где все и так само получится. Вырастут дети, никуда не денутся! Не то, чтобы он их не любил – любил, и даже очень! Просто не видел смысла дергаться и переживать там, где, по его мнению, все происходило само собой.
И это была еще одна, и, пожалуй, одна из самых весомых причин их разрыва. В вопросах воспитания они не соглашались почти никогда. Катя считала, что, во-первых, малышам любви много не бывает, когда же их обнимать, целовать и
Серега морщился и откровенно злился, считая, что так она из парней вырастит мамсиков, и наоборот, старался с самого начала растить мужиков – сильных и не склонных к лишним эмоциям. Детских слез он не терпел и раздражался, когда Катя, вместо того, чтобы прикрикнуть: «Не реви!», принималась сочувствовать.
Один из самых страшных скандалов произошел у них, когда Сергей, выведенный из себя тем, что перепуганный чем-то Костя никак не хотел успокоиться, отвесил ему смачный шлепок, вызвав еще больший фонтан.
Катя тут же бросилась к малышу, подхватила на руки, ушла в кухню и успокоила. А потом, когда дети уже тихо-мирно играли, забыв обо всех бедах, устроила Сереге такой разнос, какого он не видел ни до, ни после, пообещав ему на эмоциях, что если рукоприкладство повторится, то детей он больше не увидит.
Конечно, он от такого заявления рассвирепел, и разругались они тогда ну просто вдрызг, неделю не разговаривали.
А сейчас Никита с такой уверенностью утверждает, что готов взять на себя эту ношу. Но к чему он готов?
От уверенности, что Никита готов заниматься ее детьми лишь на словах, Катя ершилась, замыкалась в себе, отталкивала его. Она немного помолчала, по привычке сложив ладони лодочкой и прижав указательные пальцы к подбородку, а потом, прищурившись, свысока заявила:
– И еще, Никит, запомни одну вещь: если я захочу выйти замуж за кого-то, то я выйду за человека, который докажет мне, что он этого достоин, а не вывалит передо мной снисходительно кольцо в первую же нашу встречу, ожидая, что я с радостью брошусь ему на шею, как будто мне некуда деваться!
Никита все так же слушал ее молча, щурился, кусал губы, играл желваками, на которых проступил румянец, а когда она замолчала, то он еще с минуту посидел, а потом вдруг встал и вышел. В прихожей аккуратно захлопнулась входная дверь.
Катя вздохнула, потерла пальцами лоб, покачала головой и отставила бокал в сторону.
***
– Ты, мать дае-ешь! – с порога протянула Светка, возмущенно буравя Катю взглядом, когда на следующий вечер заявилась к ней, дабы высказать лично все, что она думает о поведении подруги. – Никитос вчера надрался в усмерть! Ты нахрена ему все это наговорила?! Оттрепала его, как малолетку! Знаешь, дорогая, по-моему, ты перегибаешь! Ты знаешь, я к тебе всегда хорошо относилась и в ваши отношения старалась не лезть, но блин!.. Я не дам брательника обижать! Это уже перебор!
Она с раздражением сунула в руки подруге зонт, с которого на пол активно капало, одним движением скинула отсыревший снизу летний плащ, почти не глядя сунула его на вешалку и по-хозяйски прошла в Катину кухню. Со свойственной ей вспыльчивостью и эмоциональностью она готова была отчихвостить подругу по первое число.
– Да, Свет, я знаю, прости! – сокрушенно согласилась Катерина. – Я вчера здорово вышла из берегов. Черт, я не хотела его обижать! Потом сидела, переживала… Я даже звонила ему, но телефон был отключен… Я обязательно перед ним извинюсь, слышишь?