Такая долгая жизнь
Шрифт:
Черноморское побережье ошеломило Алексея. Никакие рассказы не шли в сравнение с тем, что он увидел.
В его родных краях солнца тоже было вдоволь, но кавказское солнце казалось особенным, потому что все вокруг было ярким: и темно-синее море, и стройные пальмы, и белые санатории, и сверкающие снежные вершины далеких гор, и темно-зеленые леса на склонах, и разноцветная, омытая водой галька на берегу.
Море было чудным: заплывешь подальше, станешь столбиком, шевельнешь пальцами ног — и видно. Видно дно,
Даже загар здесь был особенным: в Приазовье — светло-бронзовый, а на Черноморском побережье — шоколадный.
Дом отдыха Алексея располагался на горной террасе. До берега было минут пятнадцать ходьбы. Путивцева поместили в одной палате с пожилым бухгалтером из Архангельска. Он страдал одышкой, большую часть времени полулежал в шезлонге, плавать не умел и купался редко и только около берега. Напарник, одним словом, попался не совсем удачный.
Утро Алексей начинал с пробежки: как в армии его приучили, так и повелось.
Вдоль моря вела натоптанная тропинка — вот он и бегал по ней ежедневно по утрам, а вечером перед сном прогуливался.
Первые дни ему нравилось угадывать, кто есть кто.
Вот идет навстречу парнишка. В тельняшке. Тельняшка ему явно великовата, с чужого плеча. Ноги тонкие, белые. Солнце еще не прикасалось к ним. Видать, только приехал. Живет где-нибудь в Туле или Рязани. Моря прежде никогда не видел, но мечтает стать моряком. Приехал посмотреть, какое оно, море…
Молодая женщина… Очень красивая фигура. Лицо тоже красивое, но холодное. Идет одна. Неприступна. Горда этим. Знает себе цену! А где-нибудь в Москве, в кабинете, вытирая потное лицо платком, мается ее муж. Ревнив. Все мысли о том, с кем сейчас его жена…
За женщиной семенит толстячок. На нем спортивные штаны с красными лампасами. Штаны, конечно, купил на толкучке по дешевке. В магазинах теперь таких нет. Еще молод, но уже излишне полноват: любит поесть. Врачи советовали сбросить вес. Уверен, что, надев спортивные штаны, похудеет. За отпуск хочет все успеть: и похудеть и поумнеть — в руках книжка. А женщину, прекрасную женщину, идущую впереди, не замечает…
А вот еще пара: влюбленные. Она — блондинка, молодая, в облегающем платье. Он — тоже еще молод, но лысоват. Идут, как дети, держась за руки. У него на лице написано: «Я в отпуске, хочу получить все». У нее: «О боже! Неужели существует такая любовь?»
Две подружки (по дому отдыха, конечно) радуются встрече.
Еще издали одна кричит другой:
— Купила?
— Да! (В руках у нее сверток.)
— Ой! Покажи!..
Кое-что Алексей действительно угадал. Красивая женщина была замужем, звали ее Клара, но не столь она уж была неприступна, как показалось на первый взгляд. Около нее всегда вились мужчины, и она не была с ними холодна…
Влюбленная пара оказалась молодоженами. Толстячок — бывшим спортсменом, даже рекордсменом. Но три года назад он оставил спорт — стало пошаливать сердце. Действительно, любил поесть — в
Первый раз в своей жизни Алексей был в доме отдыха. Если бы ему раньше сказали, что от безделья можно устать, он бы никогда не поверил. Но это было так. Он устал от ничегонеделания.
К концу срока Кавказ уже не казался ему таким красивым. Человек привыкает ко всему. К красоте — тоже. И море было синим, ласковым, теплым, на месте стояли сказочно красивые горы, и пальмы по-прежнему были великолепны, но Алексей уже заскучал, хотел домой, хотел скорее увидеть своих.
Дома отпуск проходил совсем иначе. Приусадебный участок, огород. Там надо подкрасить, там подбелить, там подкопать — работы всегда хватало. А тут с утра и до ночи — ешь, купайся, гуляй. Надоело.
Алексей решил уехать на три дня раньше срока, вернуться в Таганрог на пароходе.
Навел справки: пароход останавливался в Анапе, Новороссийске, Керчи, Бердянске, Мариуполе, а в этих городах Алексей никогда не бывал.
Алексей на пристань пришел пораньше. Но пассажиры с чемоданами, оклунками уже штурмовали трап.
Его внимание привлекла молодая женщина. «Загорелая, как шоколадка», — подумал Алексей. Следом за ней шел кудрявый, похожий на грузина. Женщина обернулась. «Лариса! Не может быть».
И тут она ступила на палубу. Алексей потерял ее из виду. Народу уже стало поменьше. Алексей предъявил билет вахтенному матросу, нашел свою каюту.
Было душно, железо нагрелось — дышать нечем.
Спасаясь от духоты, другие пассажиры тоже выходили на палубу. Но женщины, похожей на Ларису, среди них не было. «Обознался», — решил Алексей.
Пароходик дал гудок. Голос у него был басовитый. «Вот так и человек бывает: сам с ноготок, а голосище — что у великана».
Отдали швартовы. Медленно миновали пирс. Легкая зыбь рябила море, пароходик слегка покачивало.
Повеяло прохладой. Солнце уже висело низко, круглое, ярко-красное — на ветер.
Внизу гулко стучал дизель. Люки в машинное отделение были открыты. Оттуда тянуло знакомым запахом — соляркой, машинным маслом. Алексей вспомнил своих ребят-водителей, гараж, завод…
Солнце уже садилось в воду.
Алексей проголодался — привык ужинать в доме отдыха в одно и то же время. Пошел в ресторан и сразу увидел — она! Лариса!
Рядом с ней тот самый чернявый, похожий на грузина. Сидят за столиком вдвоем — это уже не случайность.
— У вас свободно? — спросил Алексей.
Грузин лениво посмотрел на Путивцева, не спешил с ответом, наконец процедил:
— Садысь…
У Ларисы удивленные глаза. Она не ждала этой встречи.
— Здравствуй, Лариса.
— Здравствуй, Леша.
Алексей сел.
— Гиго, — сказала Лариса, — это мой добрый знакомый, земляк. Знакомься.
Гиго протянул руку:
— Из Тифлиса я, слышал?
— Слышал.
Разговор как-то не вязался. У Гиго нервно подергивался кончик уса.