Такая как есть (Запах женщины)
Шрифт:
– Не забегаешь ли ты слишком далеко вперед?
– Тебе многому придется учиться заново.
– Если получится.
– И Нью-Йорк – самое подходящее место для этого. Там я впервые потеряла невинность – в отеле «Плаза». – Памела ностальгически вздохнула. – Это был настоящий покоритель дамских сердец. Думаю, в тот раз он расслабился и позволил себе удовольствие ради удовольствия, забыв о необходимости играть роль. – И задумчиво добавила: – Он соблазнил меня именно так, как мне хотелось быть соблазненной: легко, незаметно, без всякого усилия. После этого мы виделись только один раз. Причем когда мы снова
Алекс молчала, и Памела внимательно посмотрела на нее:
– Ты хоть немного представляешь, о чем я говорю?
Алекс покачала головой. В ее ушах вдруг зазвучал голос Макса: «Ты хоть раз ходила на свидание? Держала кого-нибудь за руки? Обнималась на заднем сиденье в машине?» «Нет, – подумала она с грустью… – Да меня никто никогда и не приглашал».
В эту минуту в комнату вернулся Жак с бутылкой «Крю» и блюдом с сандвичами.
– Жак, вы ангел! – воскликнула Памела. – Это то, что нужно. Ох, как аппетитно пахнет!
Жак откупорил бутылку, налил шампанского в бокалы и спросил:
– Еще что-нибудь?.. Если что-то понадобится, позвоните.
Обе с аппетитом налегли на сандвичи, и на некоторое время в комнате воцарилась тишина. Первой его нарушила Алекс:
– Ты и в самом деле считаешь, что я смогу изменить свой облик?
– Конечно! Ты вполне соответствуешь нынешним представлениям о красоте. Ты станешь неузнаваема! Хочешь знать, как я добьюсь этого?
– Нет. Единственное, чего мне не хочется менять, – это лицо. Пусть оно останется таким, как есть. Взгляни на мать. Трудно найти женщину, которая выглядит лучше, чем она. Она сразу производит неотразимое впечатление. А теперь посмотри на ее жизнь – как она живет, что происходит с ней. Ее лицо – фальшивка. Если подделка ценных бумаг карается законом, то почему подделка лица остается безнаказанной? Я не хочу идти этим путем. Пусть я буду такой, какая я есть.
– Когда-то у меня была собачка по кличке Красотка. Нрав у нее был крутой, но я любила ее.
Алекс подняла бокал:
– Выпьем за правду!
– И за красоту, – ответила Памела.
Они выпили.
– Я – воплощение правды, а ты – красоты, – задумчиво проговорила Алекс. – Шампанское уже начало оказывать свое действие… Так что будь осторожнее. Красота привлекает внимание воров сильнее, чем блеск золота.
– Кто это сказал?
– Шекспир.
– Алекс! Неудивительно, что ты отпугиваешь мужчин!
– А что плохого в поэзии?
– Ничего – если это к месту. – Голос Памелы зазвучал неуверенно. – А у тебя был мужчина?
– Нет.
– Зато уж у твоей матери! У нее любовников было до чертиков!
– Я никого из них не знаю, кроме Рика Стивенса.
– Киноактера? Мне казалось, он будет целую вечность на экране. Но он так быстро и резко постарел, так незаметно ушел в тень.
– Еще один образчик фальшивки. Он ведь извращенец…
– У тебя такой беспощадный глаз, – Памела покачала бокалом. – Не все мужчины порочны.
– А я этого и не утверждала. – И, помолчав, Алекс спросила тоже не очень уверенным тоном: – А сколько их у тебя было?
– После… отеля «Плаза» у меня появился фотограф. Потом инструктор по горным
Алекс снова уткнулась носом в бокал с шампанским:
– А что произошло между Максом и Морой? Мне казалось, их связь более или менее крепкая.
– Нет. Это Море хотелось, чтобы так было. Но не Максу. Знаешь, она ревновала его к тебе постоянно.
– Ты с ума сошла! Ревновала ко мне?!
– Нет, серьезно. Все время устраивала ему сцены. Она чувствовала, что между вами что-то большее, чем просто дружба.
– Но ведь это не так, – покачала головой Алекс. – Макс не обращает на меня ни малейшего внимания. – Она процедила эту фразу сквозь зубы. – У Макса такое чувство красоты, он так требователен в вопросах секса… Он в некотором роде профи в этой области. Как-то он признался мне, что работать в индустрии косметики – для него как бы приз. Он получает от этого удовольствие.
«Ага! – подумала Памела, уловив горечь, прозвучавшую в голосе Алекс. – Так вот где собака зарыта».
– Мы с ним всегда были друзьями. Только друзьями и никем более. – Алекс повторила это как заклинание, как магическую защитную формулу.
«Но тебе очень бы хотелось изменить это», – снова подумала Памела:
– Что ж, – усмехнулась она. – Я только сказала то, что видела со стороны. В любом случае теперь ее место свободно.
– Потому что она дура. Потрясающе красивая, но тщеславная, жадная и глупая.
Памела подняла бокал:
– За Мору. – Памела усмехнулась. – Я знаю, ты считаешь, что я пьяна.
– Это еще надо проверить, – отозвалась Алекс. – А я только однажды напилась в стельку. И такого успела натворить! Но сегодня я освободилась от всего и хочу снова напиться.
– И я тоже.
Когда Жак поднялся к ним снова, он обнаружил их спящими в креслах. Он бесшумно пересек комнату, забрал пустые бутылки, бокалы и тарелки и вышел.
19
Нью-Йорк, 1988
Утро в Нью-Йорке выдалось чудесным – казалось, над Манхэттеном опрокинули кристальную чашу. Чистые ясные лучи восходящего солнца, отраженные стеклянными плоскостями небоскребов, дробились на тысячи мельчайших брызг, солнечных зайчиков, которые вновь сливались в какое-то неповторимое сияние. Девушка – служащая компании «Черни», стоявшая неподалеку от офиса, смотрела на безоблачное, синее небо и думала о том, какое это счастье – жить на свете. Если бы только не вся эта нервотрепка. Она снова взглянула на часы. «Еще минуту», – подумала она и, прищурив глаза, стала всматриваться в поток машин на проезжей части улицы, ступив на край тротутара. Кажется, на этот раз она не ошиблась, это в самом деле машина мадам. Она подняла сумочку, которую держала в руках, к лицу: «Машина мадам приближается к зданию… Повторяю… Машина приближается к зданию». Известие тотчас разнеслось по всем этажам. Окна распахнулись, чтобы выветрился запах сигарет, служащие бросились приводить в порядок себя и свои столы; девушки прекратили красить ногти, подкрашивать губы, сплетницы быстро разошлись по своим местам.