Такая вот любовь
Шрифт:
Его левой руке хотелось схватить молоток и разнести каждый ящичек вдребезги.
Его правая сторона желала побыть с ящичками, познакомиться с ними поближе, притереться к ним.
Ящички…
Он плюхнулся в кресло с такой силой, что оно откатилось назад.
Вот кто он есть.
Уилл встал.
Вот каким образом он удерживал членов своей семьи: он был ящиком.
Обеспечивал семью деньгами; а теперь будет обеспечивать ее душой. Станет ее средоточием. В конце концов, он, очевидно, единственный, кто желает здесь жить. Значит, он
Уилл подумал, выбрал нужный ящичек, снял крышку и перевернул его вверх дном над мусорным ведром. Туда упала серебристо-розовая резинка для волос. Он несильно ударил себя кулаком в грудь. Душа. Он освоится с окружающей его пустотой. Потому что этот дом – то, чего он, Уилл Брукс, хочет – для себя и для других.
Снимая крышки с каждого ящичка, он чувствовал, как звенья цепи расшатываются, размыкаются, обретают крылья и исчезают вдали.
Глава 47
Анджелина завернула на станцию техобслуживания на седьмом шоссе и припарковалась с краю, откуда можно было сразу выехать обратно на дорогу. Она здорово налажала. Разве можно теперь возвращаться домой? Живо представилось, что скажет Кейт. «Вечно ты так». А Анджелина ответит слишком высоким, натужным голосом: «Но теперь всё иначе», ощущая дрожь в животе. А Кейт возразит: «Дома-то всё по-старому».
Анджелина прижалась лбом к рулю. Стала равномерно дышать: вдох, выдох… Потом подняла голову.
Что бы сказала Люси?
«Вы отправляетесь в путь, как женщина во сне. Вам повезло».
А потом обхватила бы себя руками. Анджелина немедленно заключила себя в объятия.
Она ощущала себя иной, более сильной. Будто выбор у нее теперь стал шире. Но как она после этого припаркуется в их гараже и войдет через заднюю дверь?
Подъехал красный «фольксваген жук». Из машины выскочила девица в коротком желтом платье и шмыгнула в здание, а минуту спустя вышла за руку с механиком. Они завернули за угол и исчезли на заднем дворе. Затем мелькнула желтая вспышка, и на землю упал комбинезон.
Анджелина завела машину. Неужели теперь она повсюду будет видеть людей, занимающихся сексом?
При выезде на шоссе под шинами заскрипел гравий, и Анджелина инстинктивно убрала ногу с педали газа. Проехав пару миль, она включила радио и сказала себе: «Это всего лишь секс», представляя, как механик говорит: «Небольшая разминка. Вместо перекура. А потом возвращаешься в мастерскую и чинишь очередной карбюратор».
Глава 48
Покачиваясь в кресле на веранде, Анджелина цеплялась за свой бокал с вином, словно он единственный удерживал ее на земле. Она заставляла себя пить медленно-медленно. Время от времени кто-нибудь из супругов комментировал красоту пейзажа или звуки «музыки ветра», висевшей слева.
– Приближается наш первый настоящий День благодарения, – заметил Уилл. – Первый, когда все девочки разъехались, а значит, это будет настоящее возвращение домой.
– Я все еще считаю, что не стоило настаивать на приезде Ливи, – возразила Анджелина, ощущая влажность своих волос. – Она уже слишком взрослая для этого.
–
– Правда?
Уилл кивнул.
Анджелина перестала качаться и воззрилась на мужа.
– Но до Дня благодарения всего неделя!
– Еще не поздно переменить планы. Ливи сказала, что подумает.
Звякнула «музыка ветра», издав три ноты. Нет, еще не поздно. Анджелина откинулась на спинку кресла. В руке у нее покачивался бокал с вином. Она расслабила плечи. Конец дня на веранде с Уиллом, а вдали виднеются прекрасные горы… В темноте она улыбнулась сама себе, впервые за долгое время чувствуя себя дома и осознавая, что в данный момент находится здесь скорее по собственному выбору, чем по чьему-то настоянию. И Анджелина снова принялась качаться, радуясь, что ей не нужно сидеть неподвижно.
– Однако я думаю, она приедет, – добавил Уилл. – Ведь у нее уже есть билет. И обратный тоже.
Холодало, поднялся ветер, все чаще звенели колокольчики, заколыхались деревья. Стемнело раньше обычного.
– Кажется, будет гроза, – заметила Анджелина.
– Удивительно, что она еще не началась: на нас надвигается громадная туча.
Анджелина на минуту закрыла глаза, чтобы ощутить, как ее пронизывает ветер, и увидела огромные бушующие океаны, маленькие клочки суши и соединяющие их мосты – растягивающиеся и сокращающиеся. И подумала, что в браке, вероятно, тоже должны быть предусмотрены подвижные стыки, чтобы он мог время от времени растягиваться в одних местах и сжиматься в других, не нанося ущерба всему сооружению.
– Пойду налью себе еще вина, – сказала она. – И прихвачу чипсы.
– Чипсы? Сейчас, прямо перед ужином?
Анджелина улыбнулась и, встав, послушала скрип кресла-качалки, продолжавшего раскачиваться уже без нее. Таков ее муж – никаких чипсов перед ужином, и она безумно его любит. Проходя мимо Уилла, Анджелина коснулась его плеча.
– Тебе что-нибудь надо?
– Нет, спасибо.
– Я скоро.
Глава 49
Позднее, когда Уилл похрапывал рядом с ней, а через распахнутые окна тянуло холодом ноябрьской ночи (супругов всегда объединяла потребность в свежем воздухе независимо от температуры), Анджелина поразилась, до чего же ей нравится звяканье колокольчиков. Уилл много лет просил ее купить «музыку ветра», но у нее так и не дошли руки.
Когда она перевернулась на спину, сверкнула молния. Через несколько секунд грянул гром. И на землю обрушился сильный ливень. Анджелина взглянула на часы и удивилась, что утро совсем близко: почти шесть часов. Дождь немного стих. Снова сверкнуло и загрохотало. Зазвенели колокольчики. Полило вновь. Стихии бушевали по очереди. Анджелина видела темные деревья, гнущиеся на ветру. Слышала вибрирующие раскаты грома. Дальше – вспышка молнии и звон колокольчиков. Ливень, на миг заглушив все остальные звуки, обратился водопадом. Бабахнул гром, точно раскалывая что-то на части, может быть – дом. И Анджелина представила себе трещину, начинающуюся от входной двери и пролегающую прямо по центру кровати. После этого издали донеслись низкие тепловозные гудки: сначала короткий, потом длинный, в конце – три гудка подряд. Казалось, поезд кружит вокруг дома, чтобы дать ей побольше времени. «Поднимайся! – призывал его гудок сквозь бурю. – Скорей!»