Таких не бывает
Шрифт:
– А?
– Хотел Гора покормить, чтоб он дал тебе поспать подольше, но не успел, – пояснил Гордей, встряхивая бутылочку.
– Да ты что? Надо было меня разбудить! Гора покормить, а сам без завтрака на работу?!
Стыдно было! Просто ужасно стыдно. Ну, никакого от нее толку. Он вон как к ней хорошо относится, а она?! Белка пугливо вскочила, стала бестолково метаться по комнате.
– Да я позавтракал. Со вчера ведь полно еды осталось. – Фокин подхватил разоравшегося Гора на руку и сунул ему в рот соску. – Кстати, мы кое-что вчера забыли. Пойдем, – поманил
– Что? – не поняла Белка. Фокин закатил глаза:
– Ты собираешься подарки искать?
– Где? – обалдела девушка.
– Под елкой! Разве не туда их обычно Дед Мороз складывает? Я специально форточку открыл на ночь…
Теперь пришел Белкин черед закатывать глаза. Но все ж она не стала говорить вслух, что уже давным-давно ни в какого Деда Мороза не верит. Закусив язык от усердия, опустилась на колени, поводила рукой по полу и, наконец, наткнулась на красивую беленькую коробочку.
– Ну как? Угодил Дед Мороз-то?
– Угу, – всхлипнула, закусив губу. – Даже не знаю, как мне его и благодарить.
– Ну-у-у, можешь поцеловать. Для начала.
Белка встала, опираясь на ладонь. Подошла к мужу, смутившись, и на несколько секунд прижалась к его губам, встав на пальчики. Все же Фокин был ощутимо выше. Да и Гор в его руках мешал.
– Спасибо. И не только за телефон.
– Не реви, – проворчал Фокин. – Лучше давай сюда своего китайца. У меня есть пятнадцать минут, чтобы поменять карточку и все переустановить.
Вообще-то Белка и сама могла это сделать, но ей нравилось то, как Гордей Александрович о ней заботился. Наверное, кроме прочего, она видела в нем и отца, который ушел так рано… Жаль было его отпускать. Еще и на целые сутки. Да к тому же страшно. Как она одна справится с сыном? Ну не привыкла она еще к роли матери! Вроде делала все как нужно, но тревожность никуда не девалась. А еще ведь голос совести – «ты его чуть не бросила, ты плохая мать» – ни на секунду не затыкался.
– Эй, ну что опять? Страшно одной?
Вот как он так ее чувствовал? Признаться в собственной несостоятельности было стыдно, а врать – грешно. Белка прижала сына к груди, провела носом по его темным волосикам и, не глядя на мужа, кивнула.
– Вдруг не справлюсь?
– Смотри, я у тебя первый в быстром наборе. Вторым номером идет Михалыч. Если вдруг какое ЧП, звонишь мне и ему. Все. А если просто поболтать – пиши мне в Телегу. Я как смогу, отвечу, чтоб не скучала.
– Прости. Зря я…
– Не зря. Ты волнуешься, и это нормально. – Фокин уже спешил, поэтому разговор они продолжили на ходу. Пока он натягивал куртку (все ту же зеленую парку с рыжим мехом), Белка с Гором топтались в проходе. – Дверь никому не открывай. Только Михалычу. Если захочешь выйти с Гором на прогулку, смело ему звони. Он проводит. Одной пока лучше не надо. Да и… Я тебе тут поставил простенькую следилку на телефон. Для собственного спокойствия.
– Ладно.
– Речь не о недоверии, если ты себе именно так это объяснила. Это на случай
Белка зарделась от удовольствия. Фокин ее – мужик совершенно удивительный. Все он под контролем держит, все наперед просчитывает. А следилка… Ну что ей от него скрывать? А так, да. Так спокойнее даже ей самой будет.
– Ну, пока, – Гордей Александрович деловито похлопал себя по карманам.
– Пока.
– Что, даже на прощание не поцелуешь мужа?
Белка ничего сделать не успела, хотя и хотела. Фокин к ней сам склонился. И вот это был поцелуй! Не то что ее невинные потуги до этого… Жаркий, с языком, который он мягким толчком погрузил ей в рот.
– Это чтобы ты сильнее скучала.
Да уж куда сильней! И казалось бы, дел у нее – вагон. Сынишка, стирка, уборка, глажка, подготовка, в конце-то концов, к экзаменам. А все равно скучала, да… В голове он сидел.
Ближе к обеду в дверь позвонили. Приникнув к глазку, Белка узнала Михал Михалыча. Торопливо загремела замками…
– Привет, Белочка. Я тут на прогулку иду. Составишь мне с Гордейкой компанию?
– Конечно. Нам только одеться надо. Подождете? Я быстренько.
– Подожду, чего не подождать? Одевайтесь только теплее, там аж минус десять, представляешь? Но красота! Все деревья в наледи.
Прогулка вышла чудесной. Разговор – познавательным. Хотя, конечно, было странно узнавать подробности детства мужа от постороннего человека. Чего Белка не поняла, так это того, что и сама не на шутку разговорилась. Михал Михалыч так ловко ее пытал, что она ему всю свою жизнь как на духу выложила.
– А чем, говоришь, твой отец занимался?
– Вином! – Белке на нос упала огромная мохнатая снежинка. Она фыркнула. – У него знаете какие виноградники были! Что вы…
– Виноградники, значит.
– Да, а что? Вас это смущает? Вы трезвенник?
– Нет. С чего бы? – засмеялся Орлов. – А что с ними теперь?
– Не знаю, – пожала плечами Белка и осторожно, еще не приноровившись, толкнула коляску с бордюра.
– Скучаешь по тем местам?
– Да! Очень скучаю. Думала, окончу институт и вернусь. Но… Все вышло по-другому.
– И ведь неплохо вышло, а, Белочка?
Белка, испугавшись, что Михал Михалыч решит, будто она мужа недостаточно ценит, испуганно тряхнула головой.
– Конечно. Мне очень повезло с Гордеем Александровичем. Без него я бы наделала глупостей.
– Ты Гордея никак по имени-отчеству зовешь? – усмехнулся в усы Орлов.
– В шутку… Чтобы различать их с Гордеем! Я же сына в честь мужа назвала.
– Да это понятно.
Прогулка закончилась тем, что Михал Михалыч затащил Белку в кофейню. Там они выпили по чашке кофе и съели по теплому круассану. А когда Гордей начал кукситься, поспешили домой кормить и его.
И только вечером, искупав сына и уложив сына спать, Белка вдруг поняла, что она, в общем-то, неплохо одна справилась! Даже ни разу Фокину звонить не пришлось. Она могла собою гордиться! Белка и загордилась, да. То и дело улыбалась, засев за конспекты. А потом ей на телефон пришло сообщение: