Таких не убивают
Шрифт:
– Если бы не твои утайки, я бы была готова сегодня…
– И что бы случилось?
– Я бы не сказала, что этот портсигар принадлежит Нине.
– Я повторяю, мне в голову не пришло, что он покажет тебе портсигар.
– Все равно ты не права.
Лидочка хотела сказать Марине: «Зато ты – чистой воды зануда», – но сдержалась. Марина имела право на нее обижаться. А уж обижается Марина со вкусом, с внутренней слезой, требуя полного раскрытия.
– А что же мне теперь делать? – спросила Марина, когда они подошли к платформе.
– Что ты имеешь в виду?
– Я должна позвонить Нине Абрамовне? Ну, пускай
Лидочке было трудно ответить ей на этот вопрос. Сама она Нине не позвонила и теперь чувствовала себя неловко.
– Наверное, надо, – согласилась она.
– Ты как-то странно ответила, – насторожилась мышка, – ты со мной не согласна?
– Мне трудно ответить, – сказала Лидочка. – Но представь себе на секунду, что Нина в самом деле почему-то убила Сергея. Может, случайно. Может, вспышка гнева…
– Почему случайно?
– Потому что она не принесла с собой никакого оружия. А воспользовалась пистолетом Руслана.
– Ты думаешь, Сергей показал ей, где лежит пистолет?
– Не ей! Я не говорю «ей». Я не знаю, кто убил. Но представь на секунду, что это Нина. Правы ли мы с тобой, если не помогаем Анатолию Васильевичу найти убийцу? Ведь милиция и без того не горит желанием его отыскать. Они с радостью закроют дело и, как говорит капитан, уйдут в отпуск. Справедливо ли это по отношению к Сергею?
– Не надо… – Лидочка увидела, что Марина плачет. Маленькие, едва заметные слезинки собирались в уголках маленьких глаз и быстро катились по щекам. Марина смущенно вытерла мокрые дорожки. – Прости. Но мне вдруг стало так жалко Сережу. Я его знала столько лет. Он так хотел увидеть свой роман напечатанным!
– Ты не ответила мне! – настаивала Лидочка.
– Я все равно позвоню Нине, – сказала Марина. – Пускай милиция ищет, я не мстительная. Сереже уже все равно, найдут убийцу или нет.
Уже в поезде, подъезжая к Москве, Лидочка вспомнила:
– А о чем он тебя еще спрашивал?
– Ты не поверишь, – вдруг улыбнулась Марина. – Он интересовался проблемами художественной литературы.
– Знаю.
– Наверное, у него в школе были трудности с сочинениями. Он выяснял, может ли писатель отразить в романе тайные страсти.
– А он не говорил, что Сергея убили завистники, чтобы завладеть рукописью?
– А что, есть такая версия?
– У Толика… то есть у Анатолия Васильевича есть версии на все случаи жизни.
– Он просил меня дать ему почитать рукопись.
– Я не вижу причины отказывать ему. У тебя два экземпляра.
– Да, Сергей сдал два экземпляра, как положено, один для редактора, а один для художника. Я сдала второй в художественную редакцию. Но первый лежит у меня.
– Если напомнит, дай. Наверное, это никому не повредит. Только повысит уровень литературного образования нашего капитана.
– Я ему скажу, чтобы не ставил на страницы сковородку. – Марина несмело улыбнулась. Ей уже было не так страшно. – А может, рукопись ему не понадобится? Может, он отыщет убийцу раньше? – спросила она с надеждой.
– Ты думаешь, отыщет? Он не производит впечатление умного человека. Тебе жалко давать рукопись?
– Роман… в основе своей он построен на личном опыте. Это роман о любви. Милиция может истолковать его буквально.
– Ну, тогда не давай!
ГЛАВА
После путешествия Лидочки в Челушинскую о ней все забыли. Проходили дни, и никто ничего нового ей не рассказывал.
Если звонили или приходили люди, то они либо ничего не знали о Сергее, либо забыли о нем. Сергей прожил жизнь, не высовываясь, и был известен в узком кругу краеведов, дюжине коллег и десяткам редакторш или бухгалтеров. Наверное, у него были, кроме того, родственники и друзья детства, но, если судить по похоронам, их было совсем немного.
Жаль, что у Ольги нет телефона – вот кому бы Лидочка позвонила без всякого стеснения. Она могла бы узнать новости про деятельность Толика. Самому же Толику Лидочка звонить не решалась: в конце концов, Сергею она даже не родственница, а расставание с Толиком вышло холодным из-за этого проклятого портсигара.
Всю неделю Лидочка была в делах, и это способствовало странному феномену: превращению события, занимавшего все мысли и чувства, заставившего провести полдня в грязной траншее, в разряд воспоминаний, когда невозможно провести грань между тем, что случилось с тобой, и тем, что ты видел в кино или читал. Все, что было связано со смертью Сергея, стало каким-то придуманным, нереальным. И может быть, это хорошо, что к этому не надо возвращаться…
Конечно, оставалось любопытство. Лидочка понимала остальных участников драмы, тех, кто теснее, чем она, связаны со смертью Сергея. Какие-то объяснения должна была дать Толику Нина Абрамовна. Не исключено, что ей сейчас приходится нелегко. Неизвестна судьба Руслана – у Лидочки он больше не появлялся, а Даша ей не звонила. Лидочка больше не входила в круг людей, нужных ей или способных помочь.
Вспышки любопытства были непроизвольны. Например, идешь домой, впереди мелькнет рыжая грива волос – неужели Даша? Хочется догнать ее, но потом понимаешь, что это не Даша. Или вдруг почудится голос Нины. Оглянулась – какая-то толстая бабка с сумками…
В четверг во второй половине дня Лидочка заглянула в «Московский рабочий». Особых дел у нее там не было, но если бы ей сказали, что она приехала на Чистые пруды в надежде встретить Марину, она бы искренне отвергла такое утверждение.
Лидочка поднялась на четвертый этаж.
Когда-то издательство занимало все колоссальное сталинское здание, отделенное от улицы железной решеткой и своим маленьким парком. В каждой комнате, размером с кабинет председателя райисполкома, сидели по два редактора, которые беседовали по телефонам, ожидая, когда откроется весьма приличная по тем временам столовая и при ней более приличный буфет, – издательство было партийным, хотя с уходом пожилого столпа главенство в нем захватили люди, для партии не надежные, склонные к реформам и обогащению. Но солидность еще держалась, даже когда рухнули прочие издательские дома, крупнее и повыше рангом, чем «Московский рабочий». К счастью, издательству было что сдавать в аренду, и, постепенно съеживаясь, лишаясь территорий за право издавать книжки и пользуясь поддержкой московских литераторов, издательство худо-бедно тянуло, трудилось и старалось издавать книги серьезные и нестыдные. К тому же оно издавало путеводители и справочники по московским окрестностям, так как считалось издательством не только московским, но и подмосковным.