Таков ад. Новые расследования старца Аверьяна
Шрифт:
Он учился не ахти как, балансируя между четвёркой и тройкой. Внимание к себе он впервые привлёк однажды летом. У впадения речки Таитянки в речку Векшу была тарзанка. К старой иве был привязан длинный кусок троса. Схватившись за него, подросток отталкивался от ивы и, раскачнувшись в воздухе, плюхался в воду. Раскачиваться на тарзанке случалось и Сидрику. Вдруг он сорвался: выпустил тарзанку из рук. Тарзанщики увидели на другом берегу что-то мясисто красное, оказавшееся жирными стеблями лопухов. Сидрик сидел среди них как ни в чём не бывало и даже улыбался. С ним явно произошло что-то непонятное, о чём тарзанщики предпочитали не говорить. Со временем тарзанщики убедились, что Сидрик нарочно выпускает из рук трос и пикирует, приземляясь цел и невредим, хотя должен был бы разбиться вдребезги. Тогда-то Сидриком и заинтересовались девочки. Всё больше народу сходилось посмотреть, как Сидрик пикирует. Приезжали даже на автобусе. Наконец, взрослые отвязали тарзанку, и участковый милиционер присматривал
Окончив школу, Сидрик поступил в воздушно-десантное училище и там тоже сперва ничем не выделялся. С парашютом он тоже прыгал сначала как все, пока и здесь не позволил себе лишнего. Однажды курсант Сидоров шагнул в пустоту, а парашют над ним не раскрылся. Видавший виды командир совсем было уверился, что парашют заело и курсант не может не разбиться, но парашют раскрылся в последнюю минуту, а курсант оказался на земле в полном порядке. Ничего другого не оставалось, как признать, что курсанту Сидорову удался затяжной прыжок. Такие затяжные прыжки стали повторяться вопреки прямому запрещению начальства. Об этих прыжках рассказывали невероятное. Говорили, что курсант Сидоров раскрывает парашют то ли вблизи земли, когда раскрывать его поздно, то ли уже стоя на земле, раскрывает парашют лишь для порядка, чтобы начальство не придиралось. Уверяли, что он кувыркается, плавает в воздухе, как другие плавают в воде. Начальство тоже не могло не наблюдать Сидрикова воздухоплаванья, но предпочитало не верить своим глазам или, по крайней мере, просто молчать, чтобы не заподозрили, не спьяну ли видится такое. Хуже всего, что у Сидрика нашлись подражатели. Некоторые из них отделались тяжёлыми увечьями, один разбился насмерть. И Сидрика отчислили из училища, найдя у него некий дефект в дыхательных путях, хотя было не совсем понятно, в чём этот дефект состоит.
Сидрику не было ещё двадцати, а впереди ему уже ничего не светило. Бабка была всё ещё жива и отпаивала его козьим молоком. Он попытался поступить в училище эстрадно-циркового искусства, но его то ли сразу не приняли, то ли всё- таки приняли, но, как только представился случай, он начал вытворять под куполом цирка такое, что его отчислили и оттуда.
Тогда-то Сидрик и начал петь. Говорят, что сперва он пел в пригородных поездах, где на него обратили внимание. Очень скоро для него нашлись более престижные и более доходные площадки или площади. Вокруг Сидрика образовалась группа ему подобных. Группу объединял летательный опыт, который мог бы и должен был бы оказаться летальным. Кто выбрасывался с пятого, потом с девятого этажа, оставшись при этом почему-то невредимым, кто попадал в авиакатастрофу, оставаясь в живых, когда другие все до одного погибали. Группа Сидрика так и назвалась: «Летуны». «Летунов» называли русскими Битлами. В группе, безусловно, лидировал Сидрик со своей гитарой. Остальные «летуны», как правило, только подпевали ему. Редкий случай в наше время: песни Сидрика завораживали мелодиями. Слушателям казалось, что они слышали эти мелодии раньше, но не могли вспомнить, когда и где. Впоследствии выяснялось, что они продолжали слышать их во сне после того, как слышали Сидрика. Многие при этом были уверены, что слышали эти мелодии до того, как услышали их от Сидрика. Во сне «до» и «после» совпадают. «По небу полуночи ангел летел», — пел Сидрик, и этого ангела видели во сне. Но то был сон, «который не совсем был сон», говоря словами того же Лермонтова. Одному снилось, что это ему ангел Сидрик «душу младую в объятиях нёс», а другой снилось, что она — ангел, несущий душу Сидрику, и множество женщин пыталось наяву сыграть подобную роль в жизни Сидрика. Сидрик так и выступал под именем Сидрик, но среди посвящённых его звали также Лелека или Лелёк, что имело свой смысл: лелека — аист, приносящий детей, а лелёк — ночник, или козодой, приносящий смерть, и оба — летуны.
Сидрик пел:
Мне снится сад, где вечная прохлада, Где солнца нет, а вместо темноты Одна заря — ограда не ограда, — А вместо звёзд росистые цветы. Я всё ещё не знаю листопада, Не ведаю полдневной духоты; Среди цветов затаены черты, Которые предчувствовать — отрада. Я вышел в сад однажды наяву, С ней вышел в сад, где с нею разминулся; С тех пор я здесь блуждаю, не живу, Когда бы я спросонок обернулся, Успел бы я схватиться за листву И в том саду навеки бы проснулся.Сад этот приснился многим, и многие узнали во сне Софьин сад, забытую мочаловскую достопримечательность. Когда этот сад собрались расчистить, а вернее, уничтожить под застройку коттеджами, сад окружила негодующая толпа. Трудно поверить, что всем в толпе снился один и тот же сон, однако Сидрика слушали все или почти все. Так повторялось неоднократно, и Софьин сад всё ещё не застроен, хотя, говоря об этом, жители Мочаловки
«Летуны» пели в толпе, защищавшей в Москве здание, где засели те, от кого по-настоящему надо было бы защищаться. Кто слышал «Летунов», тот уверен до сих пор, что «Летуны» накликали перемены, а когда накликали, то перестали петь. Так что сами перемены свелись к песням «Летунов» и не приснились ли, как сны после этих песен или как сами песни.
Вражда к «Летунам» начала прорываться сразу же после первых их выступлений. Чаще всего «Летунов» обвиняли в том, что их концерты являются скрытой рекламой наркотиков. Произвели даже обыск на квартире, которую Сидрик снимал, но обыск не дал никаких результатов. Появились интервью и даже судебные иски тех, кто якобы пристрастился к наркотикам, регулярно посещая концерты «Летунов». Впрочем, нашлись и такие, кто, напротив, отказался от наркотиков, посещая те же концерты. Обвиняли Сидрика и в сексуальной мистике, и в манипулировании сознанием, даже в организации тоталитарной секты. Все эти обвинения увенчала статья в газете «Правда-матка», выпускаемой движением гроссмейстера Ярлова. Статья была озаглавлена цитатой из Послания апостола Павла к Ефесянам: «Князь, господствующий в воздухе». Таким князем объявлялся ни много ни мало Сидрик. Именно в нём анонимный автор статьи усматривал «духа, действующего ныне в сынах противления». Статья напоминала о кувырканьях Сидрика в воздухе, значительно преувеличивая число изувеченных и погибтпих его подражателей. Автор статьи сравнивал с такими подражателями слушателей Сидрика, которым грозит та же участь. Проявив неожиданную эрудицию, автор статьи предостерегал слушателей Сидрика, что они могут быть похищены «Летунами», как были похищены в своё время жители Лиона, когда над городом летал таинственный воздушный корабль. Статья заканчивалась угрожающе: не пора ли отправить «Летунов», эту банду извращенцев-растлителей, туда, откуда они происходят?
А через несколько дней в Сидрика стреляли. В клубе «Авиатор» Сидрик выступал один, хотя другие «Летуны» сидели в зале. То была скорее встреча певца с земляками. В зале шумели, переговаривались, и никто не услышал выстрелов за сценой, откуда Сидрик должен был вот-вот выйти. Зал заволновался, послышались возгласы, почему певец задерживается, а когда директор клуба вошёл в комнату за сценой, Сидрик лежал, обливаясь кровью, на полу. Киллер, по-видимому, только что скрылся, не успев сделать контрольного выстрела, так что Сидрик был ещё жив, когда его увезла подоспевшая машина из Реацедоса.
Заявление, поданное Валентиной в прокуратуру, на этом и основывалось. Выходило, что машина из Реадедоса приехала до того, как в Сидрика стреляли. Не киллер же её вызвал? Валентина утверждала, что машину вызвала Лариса, намереваясь получить от Реацедоса деньги за свежее мёртвое тело, чьи органы могли пригодиться для пересадки. Лариса и киллера наняла. А мстила она Сидрику за то, что Сидрик окончательно решил бросить её и уйти к Валентине.
Лариса в то время была беременна от Сидрика, и свадьба ожидалась со дня на день. Тем не менее Валентина яростно настаивала на своём. У Ларисы хранились немалые деньги, заработанные успешным певцом, и она не хотела с ними расставаться или делиться. К тому же она не могла простить Сидрику измены.
Самое странное было в том, что с тех пор прошло восемь лет. Валентина по-прежнему работала подавальщицей в ресторане «Попрыгунья», а Лариса — воспитательницей в детском саду. Лариса родила сына, недавно поступившего в хореографическое училище. На вступительных испытаниях Лёлик-младший обнаружил фантастические способности к танцу, необъяснимым образом зависая в воздухе. Лариса жила, ни в чём не нуждаясь, видно, Сидриковы деньги действительно достались ей, и денег ей до сих пор хватало и на себя, и на сына. Валентина утверждала, что она молчала восемь лет и больше не смогла молчать. В ответ на её заявление следователь Анатолий Зайцев предложил обеим женщинам участвовать в следственном эксперименте, связанном с поездкой в монастырь, но в чём заключался эксперимент, знал только Аверьян.
— Скажите, а если бы Андрей не умер, вы так и не подали бы вашего заявления? — спросил вдруг за рулём Аверьян, всё так же пристально глядя на дорогу перед собой. Обе женщины на заднем сиденье продолжали молчать, но в их молчанье что-то дрогнуло. Чувствовалось, что вопрос Аверьяна их обеих не удивил.
Андрей Лаптев был одним из курсантов воздушно-десантного училища, неудачно пытавшихся подражать прыжкам Сидрика. Андрей отделался сотрясением мозга, и начальство замяло дело, объяснив его травму тем, что курсант над самой землёй «попал в порыв», а значит, в его неудаче виноват ветер. Андрею даже дали закончить воздушно-десантное училище, но прослужил он недолго. Травма оказалась тяжелее, чем определили врачи, и Андрей вынужден был демобилизоваться, едва дослужившись до старшего лейтенанта. После этого Андрей мотался с работы на работу и наконец устроился охранником, чтобы не сказать «вышибалой», в мочаловский ресторан с ностальгическим названием «Попрыгунья», где работала Валентина. Она вышла за Андрея замуж, но брак сразу же не задался. Несколько лет Андрей мыкался, не находя себе места, пил по-чёрному и недавно был найден мёртвым в Луканинском лесу. Его смерть объяснили кровоизлиянием в мозг.