Такой, какой я есть

For them who think, speak, and read Russian!

Когда и как написана эта книжка

Эта книжка родилась сама собой в отпусках и командировках. Она не является ни самоцелью, ни биографией, просто как бы некие воспоминания, которые всплывали в голове на пляже или в гостинице. Такой получился продукт. Эта книга пишется под влиянием обстоятельств и давлением друзей. Надо сказать, что жизнь профессиональная и личная подарила достаточно много интересных встреч, забавных ситуаций, о которых, наверное, хочется рассказать и поделиться. Книга не претендует на автобиографическое произведение, на документальную книгу, описывающую историю онкологической службы. Это, скорее, безусловно, личные впечатления доктора, который в силу обстоятельств оказался знаком и дружен с некоторым количеством известных и интересных людей, как обремененных учеными званиями, общественным признанием, так и просто врачами или людьми из других профессий, которые оставили след в жизни, запомнились какими-то чертами, о чем хочется поделиться.

Книга не документальна. Автор не претендует на истину всех описанных фактов: что-то искажено памятью, что-то –

личным восприятием. Ошибки в датах, фамилиях и именах не являются злым умыслом автора, а являются следствием просто течения жизни. Случайные или не случайные совпадения имен, фамилий или ситуаций могут быть также отнесены к плохой памяти автора и не должны обижать участников тех или иных событий.

Она ни в коей мере не является ни биографичной, ни историографичной. Это, скорее, некие воспоминания, штрихи жизни… Понятно, что они субъективны и построены на восприятии одного человека – конкретно меня, не претендуют на полную объективность. Но поэтому, может быть, интересно посмотреть на некие события, участниками которых были другие люди, моими глазами. В отношении стиля, может быть, частично навеяно «Гариками» Губермана, может быть, Акуниным. Я все-таки не самостоятельный писатель и не писатель вообще. Я постарался сделать ее нескучной, разнообразной и максимально представить те события, моменты и приключения, которые связаны с моей жизнью, сотрудниками, друзьями и окружением.

Естественно, в тексте будут встречаться нестыковки, субъективизм, связанный как с собственным взглядом на жизнь, так и с тем, что мы всегда стараемся выглядеть на людях лучше, чем есть на самом деле. У каждого из нас есть в жизни события, которые мы неверно, неточно интерпретируем, есть вещи, которые мы стараемся забыть или которых мы просто стыдимся. При прочтении просьба все это учитывать и не судить строго автора.

О чем и о ком никогда не скажу

У каждого из нас в потаенных уголках души есть вещи, о которых можем рассуждать только с самим собой. И эта книга отнюдь не исповедь и не документальный исторический протокол.

Понятно, что за кадром остаются многие события и целый ряд людей, о которых я или не хочу, или не могу вспоминать, или испытываю брезгливость к этим людям и событиям. Естественно, есть в жизни события, которые доставляют глубокую внутреннюю боль, о которых я тоже в этой книге не буду упоминать. Я думаю, что читатели меня поймут, особенно близкие мне люди, эта книга не для чужих, и есть то, о ком и о чем я категорически не хочу говорить в этой книге.

Есть и просто больные вещи, о которых вспоминать страшно, не хочется и не надо. Но, с другой стороны, об этом нельзя и забывать.

Здесь ничего не будет о самых близких – это уж слишком интимно, и при всем уважении к Читателю это не для него…

Есть конечно и поступки мои, которых я стыжусь…

Нельзя муссировать свои воспоминания, нельзя муссировать обиды и боль, но ни в коем случае нельзя все это забывать.

Это делает нас такими, какие мы есть. Вот об этом я в этой книге писать и говорить не буду.

Good Luck, Mister Gronsky!

Кто его знает, может быть, именно эту фразу я и возьму в качестве названия этой книги (А вот не случилось!). Эта байка рассказана профессором Алексеем Приваловым. Не буду ручаться за ее документальную точность. Хотя это не имеет никакого принципиального значения, ведь это не строго документальная книжка… В хорошей истории важны ее внутренняя логика, юмор и не всегда историческая достоверность. Так вот, известный факт, когда Нэйл Армстронг спустился из орбитального лунного модуля «Орел» и ступил на поверхность Луны, он сказал историческую фразу: «Это маленький шаг для одного человека, но громадный скачок всего человечества». Это было оговорено заранее, транслировалось по открытым каналам телевидения, но затем последовала фраза «Good Luck, Mister Gronsky!», которая не предусматривалась никакими секретными предписаниями НАСА, ФБР и других учреждений, которые на случай разных ситуаций вплоть для встречи с инопланетянами заготовили для Армстронга целый набор кодированных фраз. Но переполох, вызванный фразой в центре связи, утих, потому что дальше все шло по плану и было не до этого. Экспедиция или её имитация, как мы помним, удачно завершилась. Хотя есть и другие мнения, но это совсем отдельная тема. Но все-таки хотелось бы, чтобы полет на Луну был действительно реальным свершением человечества, а не ложью, фальсификацией политиканов. Так вот, у Армстронга периодически на встречах спрашивали, а что означала эта ваша фраза? Много лет он уклонялся от ответа. Потом как-то подзабылось. Но на одной из встреч спустя много лет все-таки рассказал: «Вы знаете, сейчас уже можно рассказать, наверное. Когда я был мальчиком, наш коттедж располагался рядом с коттеджем мистера и миссис Gronsky, которые часто ругались, ссорились. Мы с мальчишками играли в футбол, мяч улетел на участок мистера и миссис Gronsky, была моя очередь бежать за ним. Подбежав за мячом, я оказался близко от их окон, за которыми, как обычно, мистер и миссис Gronsky ругались. И миссис Gronsky кричала: «Мистер Gronsky, ты хочешь минет? Будет тебе минет, когда соседский пацан прогуляется по Луне». Вот я и воспользовался случаем в этом благом деле».

Важно!

Цитата из министра иностранных дел России Сергея Лаврова.

«Случалось ли вам в своей практике использовать нецензурную лексику в присутствии людей?» – «Многократно» – министр иностранных дел Лавров.

Поддерживаю, солидарен, грешен….

Текст книги следует отнести к категории 18+, ну 16+ как минимум…

Первая публикация в «Вопросах онкологии»

Вторая половина 90-х годов. Я уже начал активно заниматься докторской диссертацией, которая была посвящена радиохирургии. Приезжаю в Онкологический научный центр. Только-только онкоцентр на Каширке стал работать с внутрироссийскими учреждениями. Раньше нам туда был вход закрыт. Это была прерогатива специалистов из Восточной Европы, из Вьетнама, из Монголии, немножко из Западной Европы. А тут в силу изменившейся жизни, внутренней и внешней, нам стал возможен доступ к небожителям. Отделением тогда заведовал профессор Николай Александрович

Андросов, очень интересный, я бы даже сказал, блестящий человек, настоящий московский профессор, которому, к сожалению, жизнь не отпустила сильно долгих лет. И нам с ним удалось общаться тоже не так долго, как хотелось бы. Один из основоположников и отцов радиохирургии в России. К сожалению, это направление сейчас находится в известном загоне. Как в любой специальности многое определяют энтузиасты.

Я пришел к Николаю Александровичу, сказал, что я такой-то, занимаюсь этой тематикой (а приехал в Москву по другим делам), хочу познакомиться с отделением, поглядеть, чем занимаются. «Давай, сейчас познакомлю. Миша, зайди ко мне». Заходит парень, похожий на медвежонка, крепенький, невысокий, Миша Нечушкин, с которым впоследствии очень здорово подружились. Старший научный сотрудник, кандидат наук. Ведет меня по отделению, открыто, хорошо показывает, рассказывает. Вообще такое радушие несвойственно для сотрудников Онкологического научного центра. Это немножко особая статья. Они резко отличаются в этом плане от врачей Центра рентгенорадиологии, Института Герцена, Обнинского института, я уже не говорю о Питере. Здесь не было ни доли снобизма, ни закрытости, ни зазнайства. Показывает. «Пойдем. У нас парень недавно защитил докторскую по радиохирургии, познакомлю тебя». Заходим, сидит такой симпатичный разухабистый мужик: «О, заходите». Вот тогда я впервые в жизни увидел трехлитровую бутылку виски на люльке. Это был Вася Пешеход – «Джонни Уокер», красная этикетка. Тут же с ходу было налито по изрядной дозе. Разговор о том, о сем. Потом звучит вопрос: «А ты вообще кто?» – «Я Важенин из Челябинска». Гриша откидывается и говорит: «А ты в «Вопросах онкологии» херню такую написал?» Действительно в журнале «Вопросы онкологии» вышла моя первая статья и была предметом вообще большой гордости. Для того, кто понимает, что такое «Вопросы онкологии», культовый журнал, особенно в те годы, и для молодого доктора напечататься там было и есть очень здорово. Написана была работа по следам кандидатской диссертации «Первично-множественный рак молочных желез». Я спрашиваю: «А что? Статья-то хорошая». Я начал ершиться: «А что не понравилось?» Он отвечает: «Ты внимательно читай и думай, о чем пишешь». Молочная железа всегда привлекала внимание клинициста. «Почему одна, а не обе? А где диагносты? А где начальство? Ты соображай, что ты несешь в массы!» Вот на этой ноте я понял, что нужно внимательно читать написанное, не забывать ни о клиницистах, ни о начальстве, ни о второй молочной железе. И приобрел двух очень замечательных людей, с которыми много лет дружим и шагаем по жизни, – Гришу Матякина и Мишу Нечушкина. Я думаю, что еще не одна история будет связана с этими замечательными героями.

Парижские тюльпаны

Середина 90-х годов: только начинались контакты с зарубежными странами, с западноевропейскими, первые выезды. И первая поездка с делегацией Онкологического научного центра в Париж. Сами представляете, что это такое Париж ранней весной. Вообще первый раз в Париже. Монмартр, Эйфелева башня, Плац Пигаль, бульвары. И в один из вечеров принимающая сторона повела нас в ресторан «Григорий» в районе Монмартра. Ресторан оказался очень интересным. Получилась некоторая заминка, пауза часа где-то в 2,5. В делегации был профессор Гриша Матякин, о котором я ранее упоминал, и была девушка, к которой мы с ним проявляли некий нескрываемый интерес. Тогда еще, кстати, были деньги – франки, не было евро. У барышни возникла острая необходимость поискать именно в этот промежуток времени себе сапоги. Мы с Гришей, естественно, вызвались в попутчики. То есть ни один, ни другой не желали отстать и оставить друга-конкурента наедине. Из соблюдений правил приличия мы стали сопровождать Юлию из магазина в магазин. Потом, наконец, нужные сапоги нашлись. Но у Юли и у нас не оказалось достаточного количества наличных франков. Кредитные карточки тоже еще были не в ходу. Мы, естественно, вдвоем вызвались пойти, найти обменник и разменять доллары на франки.

Но кто знает окрестности Монмартра, представляет все эти улицы, переулки, которые там расположены, мы ушли в путешествие. Достаточно скоро заблудились. Нашли обменник. Обменяли нужное количество франков. Стали искать путь назад. Шансов найти не было. Мы зашли в несколько кафешек, приняли по кальвадосу: один, второй, третий раз. И наконец, нам открылось: мы видим магазин, нашу девушку Юлю, злющую, как мегера, стоящую на улице, с вопросами, что и как. Она спросила: «Ну как? Когда уже надежда вас дождаться пропала у меня и у продавцов, продавец сказал: «Мадам, ваши кавалеры, видимо, ушли и больше не вернутся, ваши сапоги оказались им не по карману». Ее выставили на улицу. Сапоги покупать она передумала и в таком гневном расположении духа на нас дулась, нам ничего не оставалось: мы метнулись в ближайший магазин – как раз цветочный магазин рядом был – купили ворох тюльпанов. Напоминаю, что была ранняя весна. Юля сидела, пила кофе, а мы после кальвадоса еще под парами и с тюльпанами плюхнулись прямо коленями в лужу посреди улицы. Остановились машины. Сначала нам гудели, материли, видимо, мы никак не реагировали, потом французы поняли ситуацию и весь свой гнев переключили на барышню. Мы по-французски понимали плохо, но о чем шла речь, примерно было понятно: «Какого тебе лешего надо? Мужики с цветами на коленях в луже перед тобой. Что ты выделываешься? Давай что-то делай, мужиков пожалей, сука ты такая». В итоге до нее дошло, цветы были приняты, примирение произошло. Но в жизни получилось так, что ничего больше мы от этой барышни не добились, хотя частенько встречаемся и сейчас. Но вот это воспоминание о Париже, мокрых брюках и коленках в луже с весенними тюльпанами – одно из самых ярких ассоциативных впечатлений о Париже. Привкус выпитого кальвадоса тоже сохранился.

Несмешная история: мордобитие

Вот это было 4 марта, не помню какого, по-моему, 2004 года, если я не ошибаюсь. Ранняя весна. Остатки снега. Слякоть. Жили мы тогда на Воровского, 79. Такой 9-этажный дом, постройки 70-х годов, расположенный напротив медицинского института. Очень было забавно, интересно. Это была наша первая большая хорошая квартира, более-менее прилично отремонтированная, в удобном месте: мне близко от работы, у Зои вообще ее служебный кабинет виднелся из кухни, из большой комнаты. Друзья смеялись, что натянуть проволоку, взять метлу и можно летать прямо на работу, экономя на шубе и зимних сапогах.