Такой я была
Шрифт:
– Не знаю, – просто отвечаю я.
– Но я не шутил.
И вот мы стоим и смотрим друг на друга.
Наконец он подозрительно склоняет голову.
– Я что, тебе не нравлюсь?
– Нет, – быстро отвечаю я, – точнее, да, нравишься. То есть не не нравишься.
– Слава богу, – смеется он. – Ну вот, в конце концов, мы все выяснили. Тогда, может быть, что-нибудь предпримем?
– Что? – спрашиваю я.
– Что? – повторяет Джош, и снова на его губах играет лукавая усмешка. – Даже не знаю. Может, ограбим пару
Я не могу сдержать улыбку.
– Это значит «да»? – спрашивает он.
– Не знаю, – отвечаю я. – Возможно.
Он смотрит на меня серьезным взглядом.
– А в чем дело? У тебя есть парень?
– Нет.
Мы продолжаем молча стоять.
– Ладно, – произносит он. – Тогда дай знать, когда решишь.
Я смотрю, как он уходит, и кусаю себе локти, что не сказала «да». Выхожу из-за стеллажей, чтобы догнать его, но в тот самый момент вижу Аманду. Она стоит у книжной полки, рассеянно трогая корешки, и не отводит взгляда от нас с Джошем. Я недовольно смотрю на нее, а она притворяется, что не замечает меня, берет книгу с полки и начинает ее беспорядочно листать.
Сидя в траве у теннисных кортов, я срываю пушистый белый одуванчик и задумчиво дую на него. Крошечные семена разлетаются по ветру. Уже почти октябрь, и сегодня, наверное, один из последних погожих дней. Холодно, но солнце греет кожу и от этого совсем не мерзнешь. Мне хочется вдохнуть холодный воздух и надолго задержать дыхание.
Мара осталась после уроков: они с Камероном работают над проектом по рисованию. А я могла бы пойти домой, но не тянет. Вот я и жду ее здесь, хочет она этого или нет.
– Ты загадываешь желание, когда дуешь? Или просто распространяешь сорные растения? – слышу я чей-то голос и оборачиваюсь, закрыв рукой глаза от солнца.
За мной стоит парень, но я вижу лишь его силуэт на фоне пылающего розово-оранжевого неба. Высокий, в футболке, тренировочных шортах и одном наколеннике, со спортивной сумкой в одной руке и бутылкой воды – в другой. На нем старая потрепанная бейсболка, из-за козырька трудно разглядеть черты его лица, но когда он подходит ближе, я понимаю, кто это.
Я откашливаюсь и стараюсь говорить обычным голосом.
– Вечно ты подкрадываешься.
– Не вечно, а всего второй раз. – Парень улыбается.
С нашей встречи в библиотеке прошло почти две недели. Я в шоке, что он вообще заговорил со мной. Мне казалось, я давно все испортила.
– Так что ты загадала? – спрашивает он, снимает бейсболку и без приглашения садится рядом на траву. Лицо у него раскраснелось, волосы мокрые. И взгляд рассеянный, как будто он сильно устал. Мой брат тоже всегда так выглядел, возвращаясь домой с тренировки.
Глядя,
– Я не загадываю желания, – говорю я.
Мои желания не смогут выполнить тонкие былинки, бесцельно улетающие со случайным ветром. Кажется, он разочарован – я не стала ему подыгрывать. Он-то, наверное, думал, что я сейчас пожелаю какую-нибудь миленькую вещь, которую мне хочется иметь больше всего на свете, а он расскажет, как поможет мне осуществить мою мечту. Но в том-то и дело, что ему это не по силам. И ничего я не загадывала. Так что разговор заходит в тупик.
– Все загадывают, – возражает он.
– Но только не я. – Ах, если бы сейчас у меня во рту была сигарета, я выглядела бы намного круче! Со мной нельзя шутить – вот какое впечатление я хочу произвести. Я не наивная дурочка. Я даже не миленькая.
Теперь парень не просто разочарован. Теперь он кажется, жалеет, что вообще уселся со мною рядом, и готов загадать желание на одуванчике, чтобы этого не случилось. Он молчит и смотрит в никуда, на всех тех людей, кого здесь нет и кто не придет ему на помощь.
– Ну ладно… – я решаю сжалиться над ним. Краем глаза замечаю, что он перестал в отчаянии смотреть в пустоту и повернулся ко мне. – Даже если бы я и загадала желание – а я этого не делала – почему ты решил, что я скажу тебе об этом?
Украдкой смотрю на него. Джош улыбается. Он симпатичный и знает об этом. Солнечные лучи падают ему в лицо, и глаза шоколадного цвета начинают переливаться всеми оттенками карамели и красного дерева. Мне приходится силой заставить себя не пялиться. Он придвигается ближе. Мое сердце стучит быстрее.
– Ведь тогда желание не сбудется, да? – спрашивает он.
– Вот именно, – киваю я.
– Но они все равно редко сбываются. Даже если никому ничего не рассказывать. – Интересная тактика: подыграть моему цинизму. Да он неглуп.
– Наверное, ты прав, – соглашаюсь я. Он смотрит на меня и, видимо, решает, какой следующий шаг сделать, чтобы завоевать меня, победить меня.
– Я делал доклад по жизненному циклу одуванчиков. – Парень кивает на голый стебелек в моей руке. Кажется, во втором классе.
Такой реплики я не ожидала. Перебираю возможные ответы: нет, мне нечего сказать. Он тянется назад и срывает цветок; я слышу, как обламывается хрупкий стебель. Я молчу, задевая желтый сорняк мыском ботинка.
– Сначала они желтые. Потом лепестки опадают, и открывается белая пушистая сердцевина – семена, которым предстоит разлететься по ветру. – Джош рассматривает сорванный одуванчик.
Я киваю.
– Видишь, этот… где-то посередине. – Он подносит одуванчик ближе к моему лицу, чтобы я лучше его разглядела. – Желтые лепестки облетели, белое уже виднеется, но семена еще слишком тяжелые и не разлетаются. – Парень дует на одуванчик, но ничего не происходит.