Такси счастья
Шрифт:
А она, бесхитростная, как валенок, сразу обнаружила свою заинтересованность и радость. Ну и пусть…
В качестве пароля прозвучал известный бизнес-центр, куда Саша и подъехала.
Он стоял у входа и курил. На его темные волосы падал снег.
— Привет, — сказал Максим, улыбаясь.
Улыбка у него замечательная — открытая, искренняя.
— Моя машина в сервисе, Александра. Завтра заберу ее, а пока решил воспользоваться твоей. Как ты смотришь на то, чтобы съездить до Ленинского проспекта и подождать меня у банка минут двадцать?
— Ладно.
— Куда
Саше показалось, что он смотрит на нее странно.
— Пообедаем вместе? Здесь есть неплохой ресторан.
Минута на раздумье.
— Хорошо.
Ресторан оказался уютным. Вот только есть под пристальным взглядом Максима Саша не могла. Сославшись на отсутствие аппетита, она ограничилась кофе.
Чувствовала себя, как школьница на экзамене, — смущалась, краснела. Общались они весьма своеобразно — Максим задавал вопросы, а она на них отвечала, причем зачастую невпопад. Он спрашивал, где Саша родилась, что любит, какие города ей нравятся, какие книги читала в детстве и что читает сейчас.
В конце концов Саша разозлилась и на себя, и на него — Максим вел себя как следователь на допросе, а она, как подследственная, честно отвечала на его вопросы. У него к ней какой-то странный интерес — разглядывал ее, как диковинного зверька. Она не вытерпела и произнесла:
— А зачем ты меня об этом спрашиваешь?
Он не смутился, серьезно ответил:
— Ты мне интересна. Когда я тебя увидел впервые, то остолбенел. Такая красивая, роскошная девушка — и работает таксистом… При этом вид у девушки, будто у нее имеется кабриолет с личным водителем.
Дешевая лесть. Саша взглянула на него укоризненно, словно Максим взял фальшивую ноту.
Максим усмехнулся:
— Постараюсь объяснить иначе. Однажды, Александра, я услышал любопытную фразу: «В мире не осталось больше королей. Только короли червей, короли бубен, короли пик и короли треф».
Она растерялась. Смеется, что ли?
— Александра, я серьезно. Мир меняется, многие вещи и даже понятия исчезают навсегда. Например, в мире почти не осталось умных, тонких лиц. У тебя как раз такое лицо… Исчезающее. Поэтому хочется его сохранить, эгоистически — для себя. А когда ты говоришь, твое лицо словно озаряется светом. Это удивительно и прекрасно. Я раньше был фотографом и знаю толк в лицах.
— А сейчас ты кто?
— Издатель. У меня свой журнал.
— Большой?
Он рассмеялся.
— Достаточно.
Кстати, а на пальце-то у него… Ага. Кольцо. Оставь надежду всяк сюда входящий.
Максим уловил направление ее взгляда и кивнул.
— Да, я женат.
«Надо же, какой откровенный и искренний. А чего не с женой обедаешь? Она небось дома ждет с плюшками. Перестань, Саша, даже не думай. Невозможно, несбыточно. Неужели ты хочешь повторения, как с Игорем? Счастье по вторникам, четвергам и субботам?»
За окном шел снег. Начинало темнеть.
— Скоро Новый год. Любишь этот праздник, Саша?
— Нет, — честно
Максим удивился:
— Почему?
А она действительно не любит Новый год. Видимо, потому что последние восемь лет встречает его одна. Хотя раньше Саша любила этот праздник. А теперь тридцатого декабря она уезжает из России, спасается бегством куда-нибудь в жаркие страны, где нет даже намека на новогодние праздники. В прошлом году отправилась в Марокко, и ей там было хорошо, без елок и Деда Мороза. А в этом году случился кризис и сбежать не получиться. Как об этом рассказать Максиму? К тому же свой Новый год она уже встретила. В ноябре, в Петербурге, с Арсением.
Саша угрюмо пробубнила, что «просто не люблю, и все. Нипочему».
— А ты любишь?
— Да, — виновато сознался Максим, — Праздник детства.
Ну да… В особенности, если с детством повезло.
После десерта она отвезла Максима к бизнес-центру, где они встретились днем.
Он подмигнул ей на прощание и ушел.
Какие-то пассажиры в последнее время ей попадаются «пустяковые», если мерить их таксистскими категориями, в смысле, много на таких пассажирах не заработаешь; ездят на маленькие расстояния, соответственно и суммы выходят небольшие.
А кому-то везет… Вчера таксист дядя Саня рассказывал, что у него есть постоянный клиент, которого он раз в неделю возит аж в Ярославль. Вот это да! А у Саши нет таких клиентов. Дальше Люберец — ни-ни, будто кто заколдованную черту обозначил, за которую никак нельзя.
Кстати, про дядю Саню. Он большой, грузный, всю жизнь провел за баранкой (он утверждает, что там же и родился), и в большом авторитете среди коллег по таксистскому кооперативу. Саше повезло, что он взял ее под крыло. У таксистов ведь тоже все непросто — не любят друг друга, потому что конкуренция.
В первый рабочий день, когда Саша ждала пассажира в аэропорту, коллеги-таксисты намекнули, что о ней думают. Шуточки, местами неприличные: «Ах какая девка в таксистки подалась!», советы: «Девка, так тебе в другое место надо, там больше заработаешь!»
И вдруг появился дядя Саня. Все присмирели. Позднее она узнала, что он в этой среде человек авторитетный и уважаемый, потому что «у него сын бандит», и не какой-нибудь там урка завалящий, а бандит высокого полета, или высшей категории.
Дядя Саня подошел к ней, покуривая папироску, и спросил:
— Тебя как звать, пигалица?
— Саша!
— И меня Саша! — усмехнулся он. — Вот мы находка для человечества! Между нами можно желания загадывать. А чего ж, тезка, села за баранку? Видок у тебя такой, будто тебя саму шофер возит на правительственной машине.
— Так это только видимость, а в реальности — печальные обстоятельства.
И она рассказала дяде Сане про увольнение и пособие по безработице.
Дядя Саня покачал головой и взял Сашу под свое покровительство. И это ей помогло, хотя шуток про «девку» и дурацких советов избежать не удалось.