Таксист. Маша
Шрифт:
– А что написано на двери кабинета?
– «Отдел международных закупок».
– Здорово! Наверное, всякие командировки, международные заводы?..
– Бывают иногда, – как-то уклончиво ответила Маша. – Но чаще в командировки ездят другие. – И, словно желая переменить тему, спросила в свою очередь: – А ты чем увлекаешься?
– А я многим. Больше всего, наверное, гражданской авиацией. Я никогда не стал бы пилотом, потому что это скучно. Но вот в службу координации авиакомпании с удовольствием пошел бы. Но, увы, это хобби ко мне пришло слишком поздно, поэтому я закончил журфак.
– По специальности работать не пошел?
– Я хотел. Еще во время учебы пошел пробиваться на телевидение, но так получилось, что стал помощником продюсера, а по факту – главным организатором-координатором.
Маша слушала и смотрела на него одобрительно, жадно впитывая каждое слово. Она смотрела широко раскрытыми, честными, добрыми и впечатленными его рассказом глазами. От этих глаз Артем немного пошатывало – он до сих пор не мог до конца поверить, что эта девушка гуляет с ним вот так просто, в Екатерининском парке, теплым сентябрьским вечером возле пруда…
– Таких как ты немного, – сказала Маша.
– Не знаю. Мне это нравилось – и все. Потом программа, в которой я работал, закрылась, меня позвали работать в продажи рекламы. Решил попробовать и проторчал там пять лет. Потом и эта контора закрылась. Ну, то есть, не совсем закрылась, но в том месте, в которое она превратилась, я работать не захотел.
– Ты был женат? – Внезапно спросила Маша и Артем чуть не поперхнулся от столь неожиданного вопроса.
– Де-юре – да. А по факту это была ошибка молодости. Типа закончил учиться, нашел работу, надо жениться, вроде все устраивает. Дурнем был.
– Почему дурнем?
– Ну так же нельзя, Маш. Тут – Артем показал на грудь – что-то должно быть. Причем такое, чтобы щемило со всей силы от одного взгляда. А этого не было.
Маша продолжала идти рядом, спрятав подбородок в воротник ветровки, держа руки в карманах и глядя себе под ноги. Наступило несколько минут молчания, которое Артем после сказанного выше даже не знал, как нарушить. Тема была не из приятных, Артем представил, как Маша спросит его вдруг, «А разве бывает так, что щемит в груди по-настоящему? Разве это не выдумки?» И он ответит, что теперь он знает, что да. Потом он подумал, что это было бы чересчур, что один раз, еще в институте, он уже спровоцировал девушку на такой вопрос специально, чтобы дать ей понять, что он влюблен в нее и тем самым сильно спугнул ее. «Наверное, она подумала, что у меня не все дома», – в очередной раз подумал Артем, вспомнив про этот инцидент.
«Сейчас я понимаю, что понаблюдай я за той девушкой еще месяц-два, я бы никогда не повернул бы разговор в эту сторону, узнав про нее побольше, но тут-то все совсем не так!»
Артем, вспомнив поговорку про пуд соли, который надо съесть с человеком, чтобы узнать его, начал представлять себе, какие самые худшие женские недостатки могли бы быть у Маши, с которыми он легко смирился бы, если бы мог провести с ней всю жизнь.
Но у него не получилось!
Артем ненавидел маникюр. Но у Маши были короткие, аккуратно подстриженные ногти.
Он не переносил на дух косметику, но не мог себе представить Машу со стрелками и тенями. Маша не пользовалась косметикой. И правильно! Это было не ее! Любой косметикой этот прекрасный образ можно было бы только испортить!
Он терпеть не мог вульгарный лексикон в женской речи, но Маша не использовала его и было совсем непохоже на то, что хоть в каких-то, пусть даже очень особенных обстоятельствах, она могла бы употребить в речи что-то из репертуара ПТУшниц, учащихся на швей-мотористок.
Его выворачивало наизнанку от фанатов брендовых вещей! Он стонал, когда одна его коллега по работе клянчила у всего отдела деньги «до получки», потому что в магазине продавались сапоги «Гуччи» со скидкой пятьдесят процентов. «Ну это же настоящие «Гуччи»! – говорила она. – Да, чуть не мой размер, но растянутся же, зато это бренд! Ребята, ну помогите же а?» Артему хотелось сдать ее в дурку. Но на Маше не было ни одной кричащей брендовой вещи. Она даже не помнила, что ботинки называются “MWS”! Они было просто “удобными” и “симпатичными”!
Он шарахался от яркой, вызывающей, необычной одежды,
Ее прямые русые волосы сводили его с ума! Он безумно хотел бы прижаться к ним носом и ощутить их запах и, кажется, не задумываясь отдал бы за это свой минивэн и пошел бы домой пешком…
«И мне это не снится», – сказал мысленно сам себе Артем.
Но ему на мгновение стало немного грустно, потому что продолжалась пауза, разговор как будто не клеился. Он испугался, что его признание в том, что он был женат, поставило жирную точку в их знакомстве. И что теперь просто надо дойти до конца парка, разойтись по машинам и мысленно поблагодарить друг друга за эту последнюю в их жизни встречу…
– У меня был друг, Леха. – Артем вспомнил историю, имеющую отношение к тому, что «в сердце должно что-то быть». – Ну, как «был». Есть, просто общаемся редко.
– Жил он очень круто. У него в 1999 году был при 22-х годах свой бизнес, он был скромным парнем, неброско одевался, но имел все, что хотел: какой-то суперский BMW последней модели (тогда за ними была очередь и он, чтобы не ждать, купил его за полторы цены!), офис в центре, шикарный дом в пяти километрах от МКАД на берегу озера… Ну, в общем, все. Как-то, после очередного совещания, мы сели на его мотоцикл. Я попросил порулить. Леха без вопросов отдал ключи и я повел этого «монстра». Я не помню точно, что это был за мотоцикл, я в них как-то не очень. А рулю, кстати, прости за нескромность, всем, что движется. – Маша улыбнулась и эта улыбка подприла ему надежду на то, что на самом деле еще не все потеряно. И продолжил. – Леха вдруг попросил заехать в супермаркет, купил там «Хеннеси» и, в итоге, мы забурились в какую-то подворотню в районе Зоологической. Я думал, я пить не буду, отвезу его потом домой, а заодно и поуправляю еще разок этим "монстром" – кайф-то неимоверный! Но Леха настоял на том, чтобы мы выпили вместе. "Водилу вызову, он мотоцикл отгонит. А мы с тобой на такси разъедемся". В итоге выяснилось, что Леха, в несвойственной ему манере решил… пожаловаться на жизнь. «Понимаешь, Тёмка, задолбали меня шлюхи! А других как будто вообще вокруг нет. Приедешь вроде в нормальное место, где студентки тусуются, например, в клуб МАИ, все хорошо, знакомишься, а уже на второй день понимаешь, что ей от тебя нужно только бабло! Я так устал…» Лешка, кстати, кажется, даже всплакнул, что на него вообще непохоже было. Да, вроде времена были не те – «Птюч», «Парк-Авеню диско» на Таганке, «Галактика». Ты, наверное, Маш, не помнишь всего этого, но это не так важно. Важно то, что девушки, которые ценят то, что истинно ценно, были всегда.
Маша взглянула на Артема немного удивленно, словно он только что рассказал какую-то необычную новость.
– Поэтому я сказал: «Лешка, готов меня слушаться, хоть я младше тебя? Только чтоб на 100%! И без оговорок!» «Готов…» – сказал Леха. Грустный при этом такой был и заливал в себя очередной стакан коньяка. «Завтра с утра едешь в Южный Порт. Покупаешь себе белую «семерку». Да «жигулей», а не то, что ты подумал! – Добавил я, глядя на его недоумевающее лицо. «Снимаешь «однушку» в Бирюлево. Скромную. Побитую. За свой стол в кабинете сажаешь Пашу (Паша был замом Леши), сам садишься за его стол. И так живешь месяц. Понял?». «Вообще ничего не понял!» И смотрит на меня такими прибалдевшими глазами. «А ты попробуй», – говорю ему я. «Только вот еще что: квартира досталась от родителей (родителей у Леши правда не было – трагическая история), работаешь программистом на Пашу, хочешь семью. Это – твоя легенда на этот месяц. И прекрати жрать в своем придворном ресторане! Ходи обедать в мак!» Леха смотрел на меня искренне недоумевающим взглядом и молчал. «Леш, по вечерам езди в Парк Горького. Гуляй. Жри мороженое, ни о чем себе не думай. Только легенду сохраняй. Ты же обещал сделать так, как я скажу?!» Мы потом еще посидели там, попили в этой подворотне, а на следующее утро я был поднят звонком, который меня срубил напрочь: «Тём, я в порту. Тут есть белая «семерка» и бежевая. Какую лучше?» Я чуть не поперхнулся минералкой. «Белую бери, она как-то…» Короче, я ему посоветовал брать белую. «Ладно, – говорит, – беру белую. Квартиру сегодня отфоткаю, фотки пришлю».