Тактильные ощущения

Слюсаренко Сергей Сергеевич

— Ася, — произнес я первое слово после долгого молчания.

— Что Ася? Ну, жена твоя, Ася. Была. С грузином на Кавказ сбежала.

— Супруга. В Воркуту. Но она не жена мне.

— Вот. Ты перестанешь выуживаться хоть перед лицом кардубана?! Помню, учил ты. Про супругу. Ну, не приучен я. А чем тебе Воркута на Кавказе не нравится? Слушай, не зли меня! Еще слово и придется мне без тебя всем этим дерьмом заниматься.

— Воркута не на Кавказе. Но ладно. Не важно. Мне надо срочно позвонить родителям Аси. Мне все это не нравится очень.

— Драсти, моя радость! Это он называет, не нравится! Не нравится, это когда ноги бреют Шиком,

а не Вилкиным сыном! А тут, уже жизнь по другим понятиям. Даю пионерский салют на отсечение, ты как позвонишь этим родителям, так через пять минут за тобой тот вентилятор прилетит. И «Волгу» депутатскую попортит! А это вам не фура! Это реликта! — Виктор был убедителен, как никогда.

— Реликта — это трилобит. А «Волга» — это раритет, — я нес какую-то чушь. — Тогда давай, поехали к Асиным родителям.

— В Воркуту? — Виктор выразил на лице полное неуважение к моим словам.

— Нет, — терпеливо объяснил я, — в Воркуте, наверное, Ася. Дочь их. А они живут в Юженске.

— Так это триста пятьдесят кэмэ и трасса есть! Блин. И сестра их, Цапля. — Виктор обрадовался и, не осматриваясь, резко развернулся через двойную разделительную полосу.

— Ты зря так лихачишь. А если бы нас обгоняли, или там встречная? — веско изрек я.

— Во-первых, никого не было. Во-вторых — ты ж начальник. Ты и следи!

— За чем следи? — я не понял его мысль.

— А кто мне сказал — поехали? Ну и то, что трасса свободная всюду, дал знать.

— Ты что, уже приложился к фляге? — я совершенно не понял, о чем говорил напарник. И не стал развивать эту мысль.

Дорога. Единственное, что давало мне состояние покоя в последние дни. Движение вперед, под контролем приятеля, а когда он устает — под моим. Практически бездействие. Прерываемое только при обгонах занудных грузовиков. Да и то приятно. Скорость на вторую, газ в пол, рев движка, адреналин и надежда на то, что по встречной не вылетит кто-то быстрый. Да и вечная дурь водил грузовиков, кладущих и мощь мотора и жизнь на то, чтобы его не обогнали. Но депутатская «Волга» была ничего. Виктор, когда пришла его смена отдыхать, откинулся в кресле и завел радио.

«Здравствуй, дружок! Сегодня я тебе расскажу сказку о том, как храбрая женщина, сержант Рипли, победила страшных чудовищ».

Никогда не думал, что в радиопередаче «А ну-ка, спокойной ночи, малыши!» будут рассказывать старый фильм. Интересно, как можно детям такие страхи рассказать?

Добренький голосок долго рассказывал о том, как гадкие ученые создали страшное чудовище и закинули его на чужую планету. О том, как оно, это гадо, уничтожило красивых жителей далекой планеты. Как прилетела на эту планету сержант Рипли. Женщина с Земли, но на самом деле очень жалевшая тех инопланетян. Как сразилась она со страшным порождением земных ученых. Как уже было погибла, но на помощь прилетел космический корабль с выжившими жителями той планеты. Они, оказывается, уже полгалактики освоили и не знали, что на их родной планете искусственный зверь свирепствует. Ну , в общем, они Рипли спасли и потом повезли её на Землю И там тоже всех спасали, и лечили, и детям давали конфеты. Очень странная интерпретация! Но я в своей жизни видел сериал, состоящий из пятиминутных мультиков. Каждый — по одной пьесе Шекспира. Общеобразовательный курс для неиндейских школ. Так что после этого сериала вторичными материалами меня было не удивить. Инопланетяне, так инопланетяне. Тут у нас своих уродов хватает. Эх, мне бы проблемы с инопланетянами. Чтобы

тарелки кругом, чтобы меновая торговля. Очень хочу краской, белой в красный горошек, торговать. И чтобы умные незабудки во дворе моего дома. И чтобы никаких этих вокруг, чтобы люди кругом милые и добрые. И ещё хочу на мотоцикле вдоль моря по Аппиевой дороге. Но такое раз в жизни бывает.

Потом Виктор, наслушавшись, поймал новости. Там занудно долдонили про похолодание и про то, что нефти осталось на три месяца, а потом все будет проваливаться в пустоты земли, оставшиеся от нефти. Но это были не новости, а очередная передача из цикла «Театр перед микрофоном». Под такой высокохудожественный бред въехали в Юженск.

Оказалось, что найти улицу Первых космонавтов было очень просто. Я помнил её. С того раза, как был у родителей Аси. Мне всегда казалось, что они нуждались во мне больше, чем Ася. И больше, чем в Асе. Да, конечно. Четверо дочек. И каждая особая. Я уже хорошо представлял встречу, пусть с Асей и разрыв. Вот и знакомый поворот. Вот и знакомый дом сейчас выскочит из зелени пирамидальных тополей.

Нету дома. Все есть. А дома нет.

— Извините, — на улице скучал гаишник, у него и спросил, — тут дом был. Что случилось?

— А, видать, вы тут давно не были, — оживился служивый. — Тут газ взорвался. Вот и нет дома. А у вас талон на отравление природы оплачен?

Страж путей не терял бдительности. Но в эту дискуссию, видя, что после ответа человека с полосатой палкой я выпал из реальности, включился Виктор. Он сноровисто выменял отсутствующий талон на грязь на банку тушенки и полфляжки. Человек в серой форме свою половину фляжки профессионально выпил на месте, но банку тушенки припрятал. Потом он долго прощался с Виктором, жал ему руку. Потом жал руку и мне.

— Стой, — проговорил я через пять секунд, как Виктор, взявший руль в свои руки, отъехал от места встречи с властью. — Надо ещё спросить.

— Ну, спроси, — не спорил соратник.

— Извините, скажите, пожалуйста, — поймал я за сумку проходящую мимо нас женщину. Та обострилась. — Тут дом взорвался. От газа. Когда это было, не помните?

— Ну, как не помнить — добродушно ответила дама, высвобождая сумку. — Год назад почти. Ой, народу полегло! Тогда сразу оцепили и никому ничего. Секрет, мол. Теперь только стало известно! Это террористы церковные! А вам зачем?

Зачем нам, она так и не узнала, потому что Виктор вдавил газ по полной в направлении от центра города. Домой.

— Дай сотовый, — прорычал я.

Виктор, не отрывая обеих рук от баранки, выпятил в мою сторону бок с притороченным к поясу сотовым. Мне было наплевать на конспирацию и вообще на все. Телефон асиных родителей я помнил хорошо.

— Ало!

— Добрый день, это Майер. От Аси ничего? — я пошел ва-банк.

— Как ничего? Она вернулась! Сейчас трубку передам!

— Майер! Прости меня! Я дура. Приезжай к нам! Не сердись… Это какое-то наваждение было.. Прости меня…

Сотовый я швырнул в открытое окно машины.

— Стой! — вдруг заорал я. — Стой! Мне тот гаец нужен! Живым или мертвым! Вернемся!

Виктор опять развернулся, плевав на все. Пробормотав что-то про состояние хороших индейцев. Откуда он столько цитат выучил? Я знал, зачем мне нужен этот гаец. Я вдруг почувствовал что-то. Его рукопожатие. Ощущение его руки в моей. Руки чужого.

Никакого гайца на посту не было. Никого не было.

— Витя. По-моему, нам пора сдаваться властям, — глупо констатировал я.