Талант есть чудо неслучайное
Шрифт:
Женщина посмотрела на него с жалостью:
— Здесь не было мертвых...»
В этом забвении, отчасти искусственно организованном, отчасти являющемся
самозатуманиванием с целью не думать о чем-то страшном, что, не дай бог, может
повториться завтра, Гарсиа Маркес видит одну из опаснейших гарантий возможности
повторения кровавого прошлого. Люди, помнящие о вчерашних преступлениях, среди
тех, кто забыл об этом или старается забыть, чувствуют себя
общей самоуспокоенности, и выглядят подозрительными маньяками в своем усердии
напоминать.
378 .
Книга Гарсиа Маркеса — это попытка связать в единый узел все разорвавшиеся или
кем-то расчетливо разъединенные звенья памяти. Память с выпавшими или
устраненными звеньями — лживый учебник.
Как истинный художник, Гарсиа Маркес понимает, что история повторяется не
только в политических сдвигах, поворотах или даже катастрофах, но и в быту, в самых
интимных отношениях между людьми. Все философские концепции, так или иначе
призывающие к изменению порядка вещей или к его сохранению, не ниспосланы
откуда-то с заоблачных высей, а создаются дышащими, едящими, пьющими,
любящими, ненавидящими людьми, и без изучения реалий бытия невозможно понять
исходную точку человеческих заблуждений и надежд, надежд и заблуждений. Маркес
лишен фрейдистского однобокого толкования любого человеческого порыва как
следствия того или иного сексуального комплекса, но он справедливо ощущает
духовное и физическое в неразрывной связи. И в этом тоже сила его книги.
Радиус действия романа ограничен вымышленным городком Макондо, но в этом
капельном городке отражается не ТОЛЬКО история Латинской Америки, но в какой-то
мере и история всего человечества.
Многое в романе может показаться слишком экзо-гнчным для европейского
читателя. Но крик какой-нибудь тропической птицы кажется экзотичным только тому,
кто не привык к нему. Вслушайтесь в этот крик, европейцы, и вы услышите в нем ту же
самую тоску, которая звучит в привычном для вас голосе серенького жаворонка или в
голосе болотной выпи. У всех народов разные исторические судьбы, но у всех народов
одна и та же жажда любви и справедливости, и у всех эксплуатируемых народов
схожие преграды на пути к осуществлению надежд: неразвитость сознания,
разъединенность, раздробленность на миллионы одино-честв и происходящая от всего
этого беспомощность перед безличным лицом перемалывающей людей машины
бесчеловечности.
В Латинской Америке двадцать стран, где люди говорят на одном языке —
испанском, и в то же
общего врага — лицемерной эксплуатации, вооруженной до зубов военно-
бюрократическими средствами,
379
Это ли не символ того, какая титаническая работа предстоит всему разноязыкому
человечеству, чтобы когда-нибудь заговорить на общем политическом языке и ос-
вободиться от общих угнетателей?!
Волей-неволей Гарсиа Маркес противопоставил свою сагу о семье Буэндиа саге о
Форсайтах, ибо правда о человечестве не только в Сомсе, переживающем свое
одиночество за игрой в гольф, но и в Хосе Аркадио Буэндиа, от одиночества
мечтающем превратить лупу в победоносное оружие; не только в элегантно страда-
ющей Флёр, но и в бывшей крестьянке, теперешней проститутке со спиной, стертой до
крови после стольких клиентов. Но Гарсиа Маркеса нельзя обвинить в таком
вульгарном социологизме, когда народные массы идеализируются и первобытность их
инстинктов, их неграмотность возводится в некий культ, выдвигаемый как противовес
«разложению цивилизацией». Даже народную прославленную мудрость Гарсиа Маркес
не превращает в фетиш. Гарсиа любит своих героев, но он беспощаден к их суевериям,
к их невежеству, к их детской жестокости. И в этом смешении любви с трезвым
пониманием необходимости духовной эволюции Гарсиа Марксе поразительно близок к
такому вроде бы далекому от него писателю, как Андрей Платонов, которого он, может
быть, и не читал. Но тропическая птица и русский жаворонок могут петь одну и ту же
песню, даже не слыша друг друга...
Все существо Хосе Аркадио возмущено, когда в Ма-кондо появляется
представитель правящей бюрократии — коррехидор — и отдает свое первое
распоряжение— покрасить все дома в голубой цвет в честь Дня независимости.
Инстинкт свободы, заложенный в любом, даже самом неграмотном человеке,
подсказывает Хосе Аркадио, что слепое подчинение бессмысленному распоряжению—
это путь к потере самого себя. Но стремление неграмотного, не осознавшего себя
человека к защите своей личности возможно лишь через познание самого себя и мира.
Хосе Аркадио хочет перескочить через какие-то этапы познания непосредственно к
дейстч виям. Он пытается применить принцип маятники" kJ плугу, к телеге, ко всему
тому, что может принести пользу, но убеждается, что это безнадежно. Стараясь
постигнуть тайну музыки, Хосе Аркадио разбирает пиа
380