Талискер
Шрифт:
Малки в ужасе опустился на колени. Единственным способом прекратить мучения медведя было отсечь ему голову, но он не поступил бы так, зная, что перед ним человек.
— Прости меня, — пробормотал Малколм. — Я не ведал, что творил.
Утреннее солнце коснулось юного лица, ветерок играл черными волосами. Малки представил, каким этот человек был в жизни, и решил, что все же поступил правильно. Он снял серебряную серьгу и надел ее на пояс.
— Прощай, мишка. Да пребудет с тобой Господь.
Горец поднялся и ушел с поляны, не оглядываясь.
Озеро
— Если ты видишь одинокого грача, то это ворон, а приметив стаю воронов, знай, что перед тобой грачи, — пробормотал он, вспомнив присловье дедушки.
— Будешь говорить сам с собой — посадят под замок, — раздался знакомый голос с сильным шотландским акцентом.
— Малки! Господи, да где же ты был?
Горец ухмыльнулся, и Талискер слегка вздрогнул при виде белых десен и синих губ. В прошлый раз он видел их вечером, а не при ярком свете. На клинке запеклась кровь.
— Что случилось?
— Расскажу по дороге. Думаю, пришло время отправиться в путь. — Малки кивнул в сторону Чаплина. — Он готов к этому?
— Не знаю, он почти ничего не говорит, только молча смотрит в огонь.
— Ну что ж, идти ему придется, — с необычной строгостью объявил Малки, — или мы будем вынуждены бросить его здесь.
Талискер приподнял бровь, удивленный таким заявлением обычно добродушного воина, но ничего не сказал. Горец все объяснит ему, когда придет время.
— У тебя остался шоколад, Дункан?
— Да.
— Тогда завтрак подождет. Идем.
Наступающая осень окрашивала деревья в красно-золотые тона, землю покрывал ковер из опавших листьев. В лесу царила тишина. Все кругом застыло, даже птицы не пели. Солнце припекало, путникам стало совсем жарко и душно. Они шли на запад, а ночевать предполагали прямо в лесу.
— Думаю, Деме переоценила важность нашей миссии — что-то не видно местных жителей с хлебом-солью, — проворчал Талискер.
Малки промолчал. Он был рад, что они не проходили мимо поляны, где лежал убитый медведь. Ужасное зрелище не шло у него из головы, и он внимательно приглядывался к окрестным кустам, не таится ли в них злая тень. По дороге горец рассказал Талискеру и Чаплину о случившемся. Чаплин промолчал — он ни слова не сказал за весь день и шел как во сне. Талискера история не так поразила, как ожидал Малки, хотя он остановился и внимательно рассмотрел серьгу.
— Мне случалось наблюдать, как люди умирают, — продолжал Малки. — И от болезни, и в битве… Но это… Совсем молодой паренек… Все же я поступил правильно.
Горец посмотрел на Талискера, ожидая, что тот его поддержит, и он перестанет чувствовать себя отчасти виноватым в смерти сида. Однако Талискер только пожал плечами.
— Наверное.
— А
— Ничего, — холодно отозвался Дункан. Малки некоторое время молчал.
— Вот, значит, как, приятель? Думаешь, ты такой сильный и жесткий человек?
Талискер повернулся к горцу, примирительно глядя на него.
— Нет, Малки. Я просто трус.
Ночь застала их милях в десяти от озера. Путники прошли так мало, потому что поздно отправились в дорогу и потому, что Чаплин шел очень медленно. Ночь оказалась холоднее предыдущей, и хотя деревья защищали от ветра, ледяной воздух предвещал скорое наступление морозов. Они снова набрали папоротника и собирались залезть в травяные гнезда, когда Малки выступил с неожиданным предложением:
— Слушай, Дункан, у меня нет пальто вроде твоего или чаплинского, чтобы укрыться им. Давайте спать по очереди, а один будет поддерживать огонь и сторожить. Тогда мы по крайней мере не замерзнем во сне.
— Хорошая идея, — согласился Талискер. — Тем более что в лесу водятся медведи.
— И другие твари, — пробормотал Малки.
Оба посмотрели на Чаплина — понимает ли он, что происходит? К всеобщему удивлению, полицейский поднял голову и кивнул:
— Я посторожу.
Талискеру выпало бодрствовать перед рассветом. Он видел, как ширится розовая полоса на горизонте, и чувствовал полузабытое умиротворенное спокойствие, несмотря на то что ему было холодно, страшно, а в голове все еще звучали слова Деме: «Там тебя ждут люди, люди, которым ты нужен…» Но зачем? Понятно, зачем может понадобиться воин. Он перевел взгляд на Малколма, настоящего героя, видевшего не одно сражение и погибшего в бою. Затем посмотрел на светлеющее небо, на котором осталась только одна одинокая яркая звезда, и сказал себе, что будет любоваться ею каждое утро.
Дункан уже собирался разбудить остальных, когда заметил странное движение в лесу неподалеку. Он напряженно всмотрелся в сумрак подлеска, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в неверном утреннем свете, и наконец увидел, что возле одного дерева что-то зашевелилось. В стволе старого дуба, покрытого лишайником, узловатого и сучковатого, угадывалось нечто странное…
Дерево стало человеком. Нет, от ствола отделилась фигура. В сумраке трудно было разобрать, что же произошло на самом деле. Похоже, часть огромного дуба обратилась в старика.
Высокого, все еще стройного, с посохом, напоминающим молодое деревце. Узлы и неровности ствола исчезли, превратившись в длинный плащ, хозяин которого постучал посохом по дубу и углубился в лес. В неверном утреннем свете его длинные седые волосы и короткая бородка отливали серебром, темно-карие глаза светились добротой и мудростью, движения были неторопливы и размеренны. Даже не посмотрев в сторону Талискера, он исчез в чаще. Напоследок Дункану почудился проблеск желтого, который так не вязался с общей благообразностью старца, что в памяти всплыл странный образ… Не может быть!