Талисман Белой Волчицы
Шрифт:
Воду мутит…
— Так вы считаете, что претензии необоснованны? — изумился Алексей.
— Почему же, дыма без огня не бывает. — Сергеев взял Алексея за локоть и развернул его в сторону парохода, чьи высокие трубы, увенчанные едва заметным дымком, виднелись из-за деревьев. Там опять гремела музыка, смеялись женщины, а эхо удваивало, утраивало эти звуки, они дробились о скалы и рассыпались, как горох, над притихшей рекой…
— Давайте возвращаться на пароход, а то скоро стемнеет. — Сергеев оглянулся на скалу, увенчанную останцами, И перекрестился.
Алексей с изумлением уставился
— Пойдемте, пойдемте, Илья Николаевич, а по дороге я расскажу вам и об этой скале, и об омуте, но сначала давайте свернем во-о-он к тем березам, — кивнул он вправо на два огромных дерева, растущих, казалось, из одного корня.
Они подошли ближе, и Алексей увидел, что все нижние ветви одной из берез увешаны разноцветными ленточками — белыми, синими, красными .
— Это священная для местных жителей черная береза. — Учитель погладил ствол ладонью. — Смотрите, Илья Николаевич, кора у нее гораздо темнее, чем у соседки. Это достаточно редкое явление, поэтому тесинские татары, их еще хакасами называют, или хагасами, почитают ее, украшают ленточками — челомами. Каждая ленточка — чье-то загаданное желание. Но чаще их завязывают, чтобы умиротворить злых духов или в благодарность добрым за то, что спасли или помогли в чем-нибудь. К примеру, благополучно миновать Дикий омут… — Сергеев вынул из кармана носовой платок, оторвал край и привязал ленточку на ветку.
Затем весело улыбнулся Алексею и пояснил:
— На удачу.
Думаю, лишним не будет. Хотя это и языческий обычай, но определенно в нем что-то есть.
Алексей молча достал из кармана платок. Сергеев проследил взглядом, как его новый знакомый совершает древний обряд, затем сорвал две березовые веточки — одну себе, другую подал Алексею.
— Поставьте у себя в каюте, чтобы злые духи не водились, а лучше сухого чабреца поджечь, его дым любую нечисть выгонит. — Он взял Алексея за руку и провел между березами.
Они остановились на берегу. На верхней палубе парохода вовсю гуляла веселая компания, но на палубах второго и третьего класса тоже виднелись люди — группами и в одиночку. Они стояли, облокотившись на перила, тихо переговаривались, смеялись и наслаждались неожиданно теплым вечером.
Они ступили на сходни, и вдруг сверху послышался мужской голос:
— Владимир Константинович! Вы что ж у меня в гостях не появляетесь? Али чем вас обидел?
Алексей поднял голову. С верхней палубы на них смотрел самый настоящий африканец. Мощный торс и лицо отсвечивали черным рояльным лаком, на фоне которого особенно ярко выделялись белки глаз и ярко-красные губы. Африканец стоял рядом с капитанской рубкой, картинно подбоченясь.
На бедрах — шкура ягуара с переброшенной через плечо когтистой лапой, во всклокоченных волосах — разноцветные перья, на шее — бусы из морских раковин, в ушах и носу — роговые кольца. В правой руке он сжимал настоящее копье из черного дерева, украшенное хвостами неизвестных животных, а другой призывно махал Сергееву и кричал на чистейшем русском языке:
— Вот уж уважьте, Владимир Константинович! Выпейте чарочку на пару с непутевым Мишкой Кретовым!
— Не надо так громко,
Негр тем временем переключил свое внимание на Алексея:
— А это кто с вами, Владимир Константинович? Почему не знаю?
— Подпоручик корпуса горных инженеров Илья Николаевич Полетаев, — представился Алексей второй раз за вечер и сделал вид, что щелкнул каблуками.
— Ишь ты, подпоручик… — весьма ехидно прокомментировал сверху негр и уже другим тоном приказал:
— А ну-ка оба ко мне на палубу! Живо!
Глава 6
— Экий ты, Миша, черный да блестящий, — засмеялся Владимир Константинович, — того гляди свой парадный фрак о тебя измажу.
— Ничего, — рассмеялся в ответ негр и обнял учителя, оставив на его сюртуке жирные черные следы — пятна гуталина. — Новый справим!
Владимир Константинович отстранился от него, покачал головой.
— Все хулиганишь?
— Хулиганю, — преувеличенно тяжело вздохнул негр. — Планида у меня такая — жизнь весело прожить! — Он оглянулся на Алексея. — А ты что стоишь, как неродной? Вон сколько мест свободных, — кивнул он на столики. — Выбирай любое, а Федька тебе сейчас выпить поднесет и закусить как следует. Сегодня у нас баранина на вертеле и осетры…
— Спасибо, я не пью. — Алексей, зная о непредсказуемости поступков Кретова-младшего, постарался отказаться самым вежливым образом, на который был сейчас способен, но, кажется, переусердствовал. Отказов здесь не признавали.
Кретов отошел от Сергеева, крадучись, словно кошка, сделал несколько шагов в сторону Алексея и остановился напротив. Они были одного роста, но Алексею показалось, что над ним вдруг нависла черная скала с выпученными от бешенства глазами.
— Ты кто такой, чтоб от моего предложения отказываться? — выкрикнула «скала» голосом Михаила Кретова. — Ты что ж себе позволяешь?
— Я не пью, — произнес Алексей твердо и посмотрел в глаза Кретову. — Я могу себе это позволить!
— Здесь только я позволяю и приказываю! — рявкнул Кретов и, повернувшись, окликнул коренастого, с опухшей физиономией субъекта, в табачного цвета жилете и таких же панталонах с болтающимися штрипками:
— Давай, Федька, испробуй, сколько подпоручик водки сумеет вылущить!
Федька (а Алексей знал по описаниям, что это и есть Драпов, первейший приятель Кретова, но и объект всех пинков и затрещин, на которые не скупился молодой баламут в моменты гнева) подошел к Алексею и окинул его внимательным взглядом.
— Д-а-а, — протянул он с сомнением в голосе, — личность эта, — ткнул он пальцем в Алексея, — конечно ж, не ахтильная! — Он обошел вокруг него, оглядывая с ног до головы, и даже попытался ухватить Алексея за рукав, но тот руку отдернул. Федор этого словно не заметил, лишь покачал головой неодобрительно и задумчиво молвил, не сводя взгляда с лица Алексея:
— Жилист, это хорошо, но крепости особой не чувствую. Думаю, слаб он для пития. Тощий больно! Сначала откормить его надобно как следует. А то на ногу он, может, и крепок, а на голову, право слово, слабоват, отвислости на лице не имеется…