Талисман десанта
Шрифт:
– Все воины, которые когда-либо воевали в этой стране, – прокомментировал Милош покупку, – высоко ценили чатор. Укрывает плечи и спину от холода, а также прячет от посторонних глаз оружие – в древности пики и стрелы, а теперь автоматы и базуки.
Лавочник показал иностранным покупателям, как надо правильно «надевать» чатор. Алекс мог полностью укутаться в такое одеяло с головы до ног.
– Теперь мы обогнем Национальный парк Читрал-Гол и остановимся в горном поселке Имирдин, – сказал Милош, когда все снова сели в машину. – А оттуда до границы километров десять.
К
– Это комната для женщин, – сказал хозяин.
Джабраил провел Даринку и Мириам в маленькое помещение с низким потолком, где все стены были увешаны коврами.
– Пожалуйста, прошу, – Джабраил указал на две крохотные кровати, укрытые покрывалами с ярким восточным орнаментом.
Такая же кровать досталась и Алексу, только в другой половине дома. Тут же стоял раскладной «европейский» диван в клетку. Хозяин любезно предложил занять его Милошу.
Как гостеприимный хозяин, не томя своих гостей, Джабраил позвал всех ужинать. Его вторая жена – маленькая и молчаливая – собрала угощение для Мириам и Даринки в женской половине дома. А первая – живая толстушка с блестящими черными глазами, что сияли в разрезе плотного никаба, – накрыла стол для мужчин. В обеих половинах дома блюда подали одни и те же – это были баранина, порезанная кусочками, рис, домашние лепешки и, конечно же, несколько видов соков и фрукты.
Во время ужина в дом к Джабраилу пришел человек, которого хозяин тоже радушно пригласил к столу.
После ужина первая жена Джабраила отвела Алекса в его комнату, а затем отправилась на женскую половину дома.
– Это Мухитдин, – представил гостя хозяин.
– Милош, – назвал свое имя серб.
Мухитдин был одет, как сейчас одеваются многие небогатые афганцы: ватный халат-чапан, на ногах – военные берцы, шея укутана одеялом чатор, а на голове – традиционная шапка паколь. У нового знакомого было хмурое лицо и тяжелый взгляд.
– Это профессиональный проводник, – сказал Джабраил. – Его расценки такие: сто долларов с немусульманина и десять с мусульманина. Если есть ноша, то немусульманину это обойдется еще в сто долларов, а мусульманину – в десять. А вот американцу придется выложить по пятьсот долларов и за себя, и за ношу. Но вы ведь не американцы?
– Нет. Но почему для американцев так дорого?
Мухитдин догадался, о чем был вопрос, или, возможно, он понимал отдельные английские слова, поэтому глухим голосом ответил на своем.
– Говорит, развратная страна потому что, нечисть в душе, – перевел Джабраил. – С тех пятисот себе он возьмет сто, как с обычного неверного, еще сто возьмет за моральную компенсацию, что пришлось помогать американцу, а остальное отдаст на войну с теми же американцами. Помолится в мечети – и отдаст. Вот так-то.
Проводник вел себе степенно, однако почему-то казалось, что он необузданно дикий.
– Скажи ему, что меня устраивает цена четыреста долларов, – сказал Милош. –
Джабраил перевел сказанное Мухитдину, а тот медленно, растягивая слова, что-то ответил Джабраилу.
– Он говорит, что справедливая цена – двести двадцать, но так как ребенок требует повышенного внимания, то четыреста тоже будет справедливая цена.
– О’кей, – произнес Милош.
Мухитдин продолжал.
– Он говорит, – переводил хозяин, – что завтра после восхода солнца зайдет за вами. Выходить нужно в такое время, чтобы ночь застала вас на границе. Он знает, где в горах можно переночевать. Если переходить границу днем, то вы, вероятно, нарветесь на военных.
Мухитдин ел молча. Вдруг он резко поднялся, поблагодарил хозяина, коротко попрощался с Милошем и вышел.
– Джабраил, – спросил Милош, – а этот Мухитдин – надежный человек? Мне показалось, он какой-то слишком мрачный.
– Мухитдин никогда не интересуется, с кем идет через границу и кто чего с собой несет. Но мы ведь понимаем, что несут всякое, так что с властями ему лучше не встречаться. У проводников существует понятие репутации. И если вдруг кто-то сболтнет лишнее про своего клиента, к нему – в лучшем случае – больше никто и не обратится. А в худшем – если необдуманная болтовня, скажем так, приведет к значительному ущербу для клиента, такой проводник может запросто пропасть без вести где-нибудь в горах. Проводники – это молчаливые тени гор, указывающие путь.
– Тени, которые разговаривают с духами гор, – проговорил Милош.
– Мы ведь верим в Аллаха.
– Да, как я посмотрю, серьезная работенка у проводников, – Милош решил срочно отвести тему разговора от религии.
– А вам-то, ученым-сейсмологам, чего беспокоиться? С этой стороны границы вам ничего не грозит. Конечно, вот если забредете на территорию какого-нибудь афганского полевого командира, тогда уж он с удовольствием потребует с вашего начальства или родственников выкуп за ваши головы. Но это меня не касается. Я – только посредник между такими, как Мухитдин, и такими, как вы, – хитро улыбнулся Джабраил. – У меня тоже свои расценки. Они знают. И для каждого проводника – свой подход.
Милош ошибся. Около десяти километров от поселка до границы было бы, если ехать строго по прямой, а по горной дороге получилось как минимум вдвое больше.
Заснеженные вершины гор, до которых, казалось, можно дотянуться рукой, дышали холодом. В узких скальных проходах обитали вечные сквозняки – так что пресловутый чатор пригодился каждому.
Небольшой отряд во главе с Мухитдином шел быстро, даже немного опережая график, на который рассчитывал проводник. Алекс – молодец – не отставал и не хныкал. Он тащил в своем рюкзаке пару бутылок с водой и домашние лепешки. Провиант потяжелее несла Мириам. А вот у Милоша и Даринки были самые объемные и тяжелые рюкзаки. Там, помимо личных вещей, были медпрепараты, приборы и реактивы, которые пригодятся, как уверяли сербы, для отвода глаз – по легенде о сейсмологах.