Талисман любви
Шрифт:
— Нет, не думаю, — ответила миссис Бернс. — Не трать на него свое время, Конни. Ему больше подходит дочь Трэйвиса. У них будет замечательная семья.
— А ей-то самой захочется стать женой обычного врача? — засомневалась Джина.
— Стерпится — слюбится, — парировала пожилая женщина.
Да, такого полюбить сложно, думала Джина, приводя себя в порядок после обеда.
Вернувшись вечером домой, она увидела, что Салли, которая выглядела все еще изможденной, хлопочет у плиты.
— Должен прийти ваш жених,
— Он не мой жених. И к чему эти кулинарные изыски?
— Я не знаю, мисс Джина. Миссис Ламберт отдыхает после визита к парикмахеру, — сердито ответила домработница.
Мачеха Джины была уже не молода, но все еще хороша собой и тщательно занималась своей внешностью. Девушка хорошо относилась к ней, хотя между ними и не было особой привязанности. Кристал была довольно ленивой, эгоистичной и экстравагантной особой, но умела пленять окружающих добродушием и коммуникабельностью, при каждом удобном случае призывая на помощь свою очаровательную беспомощную улыбку. К тому же эта женщина была стройной и миниатюрной, и Джина чувствовала себя рядом с ней неуклюжей коровой.
Визит Уолта был совсем не кстати. Еще немного — и он начнет приходить к ним как к себе домой.
Они были знакомы уже несколько лет, и Джина сама не могла понять, что ее в нем не устраивало. Молодой перспективный юрист, правда, невысокого роста, но зато хорош собой. Лет через десять он будет очень богатым и известным. Мачехе он очень нравился, и, дабы избежать скандала, Джина никогда не говорила ей, что уже несколько раз отказала Уолту. Впрочем, судя по всему, это его нисколько не удручало.
Переодевшись и уложив волосы, девушка твердо решила, что если Уолт сделает еще одну попытку, то она раз и навсегда даст ему понять, что никогда не выйдет за него замуж. Джина ни разу не пробуждала у Уолта надежды, даже наоборот, мягко намекала, что у них нет будущего. Но, видимо, теперь ей следовало изменить тактику.
Миссис Ламберт сидела в гостиной и лениво листала журнал. Она была, как всегда, со вкусом одета, а ее ухоженное лицо обрамляли роскошные светлые волосы. Когда Джина вошла, она оторвалась от чтения и посмотрела на нее:
— Здравствуй, дорогая. Сегодня был тяжелый день? Зачем ты надела это платье? Оно тебя старит. Что подумает Уолт?
Джина подошла к окну и открыла его. Оно выходило на маленький сад позади дома, за которым открывался замечательный вид на шпиль кафедрального собора.
— Я одеваюсь не для того, чтобы угодить Уолту, — безразличным тоном ответила она и, взглянув на мачеху, добавила: — Кристал, ты же знаешь, что я не собираюсь выходить за него замуж. Вы с ним почему-то воспринимаете наш брак как должное, в то время как я уже устала вежливо намекать Уолту, что это ошибка.
— Но, дорогая, он же такой надежный. С ним ты никогда не будешь в чем-либо нуждаться, — мягко заметила Кристал.
— К чему мне эта надежность, если я не люблю его, — возразила Джина.
—
— Так ты вышла за моего папу, руководствуясь именно этими соображениями?
— Твой отец мне очень нравился, — поспешно ответила миссис Ламберт. — Прежде чем он разорился, у нас был замечательный дом, и я ни в чем себе не отказывала. — Она на минуту задумалась. — Трудно жить так, как мы сейчас живем. Благородная бедность... Кажется, так это теперь называется.
Джина не ответила. Ее мачеха жила в комфорте и не перетруждала себя. Она без зазрения совести принимала значительную часть зарплаты своей падчерицы, объясняя это тем, что Джина должна оплачивать те условия, в которых живет, а также услуги домработницы. Тот факт, что девушка довольно часто вынуждена была сама помогать на кухне и покупать продукты, Кристал во внимание не принимала.
Однажды Джина спросила мачеху, как бы та управлялась, выйди она замуж, на что получила небрежный ответ:
— Дорогая, я думаю, что это не будет проблемой. Уолт обо всем позаботится.
Джина припомнила эти слова, когда увидела своего «жениха», входящего в комнату. В свои тридцать лет он был весьма упитанного телосложения, которое впоследствии явно грозило ему полнотой. Уолт обладал приятной наружностью и одевался со вкусом, но Джина твердо знала, что ей нравился совершенно другой тип мужчин.
Перед ее внутренним взором вдруг возник образ доктора Флетчера. Эти мысли застали ее врасплох, и она совсем некстати покраснела, в результате чего тщеславный Уолт принял это как знак восхищения своей персоной.
Он принес цветы и бутылку вина, которые и вручил ей с самодовольной улыбкой, упиваясь собственной щедростью по отношению к дамам.
Уолт поцеловал миссис Ламберт в щеку и подошел к Джине, стоящей у окна в другом конце комнаты.
— Здравствуй, старушка. У тебя очаровательное платье и ты, как всегда, чудесно выглядишь.
Вот именно, «старушка»! Джина нехотя подставила Уолту щеку и взяла из его рук красные гвоздики.
— Спасибо за цветы, — сказала она. — Пойду посмотрю, как там у Салли идут дела на кухне.
Как только падчерица удалилась, миссис Ламберт извиняющимся тоном произнесла:
— Ты же знаешь, какая она стеснительная. — Она лукаво улыбнулась. — После ужина я оставлю вас наедине.
Салли, так и не пришедшая в себя, старалась, как могла, но суп получился пересоленный, бараньи отбивные слегка подгорели, а пудинг больше походил на запеканку.
Уолт, который считал себя гурманом, поглощал все эти яства с мученическим видом, рассуждая о политике.
Джина, как хорошо воспитанная девушка, изображала вежливый интерес, периодически вставляя в его речь вопросы, которые не требовали ответа. Но Уолту ничего другого и не надо было; упиваться звуками собственного голоса было для него более чем достаточно.