Талисман всадника
Шрифт:
— Это и есть ваше чудовище? — осведомился Конан, преспокойно разглядывая бородача. — Да, страшен и преужасен.
Таможенник молча ткнул пальцем в дальний угол комнаты. Мы посмотрели.
Давненько я не видел ничего подобного. Буквально с тех самых времен, когда два года назад путешествовал в Халогу Гиперборейскую и любопытства ради отправился на арену, где дрались гладиаторы-смертники. Тогда на моих глазах горный барс разорвал в клочья троих бойцов. Выглядели они примерно также.
Тело валявшегося на полу человека располосовали длинными глубокими ранами, какие можно нанести только
— Это не он! — выдавил один из стражников, почему-то указывая на бородатого нищего. — Это сделала… женщина!
— Женщина? — поразился Конан. — Как же ее, беднягу, надо было довести! Кстати, куда она делась?
— Прячется на верхнем этаже! — проорал десятник стражи. — Сумасшедшая тварь! И этот мерзавец такой же спятивший! Он нас не пускает!
— Ах, значит, не пускает? — кивнул варвар, — Ну-ка, пропустите… Посторонись!
Конан легким хищным шагом подошел к лестнице, ловко увернулся от удара молота, расщепившего деревянные перила, и, даже не используя клинок, сбил бородатого с ног — потребовался один точный удар кулаком в кадык.
— За мной! — скомандовал варвар в ответ на уважительные взгляды немедийцев. — Этого типа свяжите покрепче!
Конан победоносно глянул на меня, ярко выражая взглядом следующую мысль: «Вот тебе и приключение! Ура!»
Мы всей толпой ринулись наверх. Двое стражей в темно-синей одежде остались связывать бородатого здоровяка.
За дверью обнаружился длиннющий коридор, проходивший через весь второй этаж. Две осторожно обследованные нами спальни оказались пустыми, если не считать кровавых следов и перевернутой мебели, а вот за третьей дверью…
Это существо сидело над трупом хозяина шорной лавки и лакало кровь, вытекающую из жилы на шее. Да, именно лакало. Причмокивало, урчало и вообще выглядело донельзя счастливым. Услышав наши шаги, подняло голову и громко зашипело, оскалив изогнутые клыки.
— Нищенка, — ошеломленно протянул Конан, застыв на пороге. — Та самая!
— Убить мерзавку! — решительно взревел десятник, не собираясь, однако, являть пример доблести и первым соваться в пропитанную запахом смерти комнату. Чудовищное создание потеряло к нам интерес и вернулось к прерванной трапезе.
Кто-то из стражников забормотал молитву, взывая к Митре и убедительно Солнцезарного прося испепелить это порождение Сета.
Немедийца внезапно отстранили. Тот самый парнишка, пришедший вместе с нами из таверны, и выглядевший от силы лет на двадцать-двадцать пять, с легкостью отодвинул стража, оттолкнул Конана, вгляделся в женщину, не обращавшую на нас никакого внимания, после чего обернулся и невозмутимо потребовал:
— Уходите. Она слишком опасна.
— Куда «уходите»? — взъярился десятник. — Она умом тронутая! Клыки видишь? Это же вампир! Ее надо прикончить, пока не сбежала!
— Уходите обратно в трактир, — ласково повторил темноволосый, произнося слова с заметным раскатыванием согласных звуков, как говорят на Полудне, и изучающе покосился на Конана. — Ты, киммериец, можешь остаться. Прочие уходите. Вы ничего не видели.
Он быстро отмахнул рукой,
Немыслимо! Мысленное внушение! Кто такой этот парнишка?
А мы с Конаном остались. В обществе поврежденной разумом нищенки и странноватого юноши в черно-зеленой одежде жителя Полуденного Побережья.
— Как это понимать? — осведомился Конан, озадаченно глядя то на взъерошенную женщину, старательно облизывавшую окровавленные пальцы, то на чрезвычайно расстроенного зингарца. — Только не говори, что это твоя подружка! И вообще, почему ты решил, что я киммериец?
— Наряд, — темноволосый парень ткнул пальцем в фейл-брекен Конана. — Люблю варваров — не такие незамысловатые… И почти ничего не боятся. Поэтому я тебя и не отослал. Твой друг похож на лекаря (зингарец кивнул в мою сторону) Производит впечатление человека умного и не подверженного глупой панике.
— Впечатление совершенно ошибочное, — пробормотал я, зачарованно глядя в черные с золотистыми искрами глаза зингарца. С какой стати я решил, что этот человек юн? Он наверняка моего возраста, то есть лет тридцати, а обманчивое впечатление молодости возникает из-за хрупкого сложения и невысокого роста! — Что ты собираешься делать с этой… этой дамой?
— Усыплю, — кратко отозвался новый знакомец. — До этого времени даже не думайте подойти к ней — убьет.
— Да что здесь происходит?! — возмущенно рявкнул Конан. — Кто она такая? И что ты здесь делаешь? Ничего не пойму!
— Она — моя сестра.
— А ты в таком случае кто?
— Ее брат, — вполне справедливо ответил зингарец и улыбнулся. Я онемел, когда увидел мимолетно сверкнувшие зубы молодого человека — четыре тонких острых клыка. Гуль! Рабирийский гуль! Вот влипли!
— Митра Всевидящий! — Конан схватился за олову. — Хальк, я ее узнал! Ринга! Провалиться мне на этом месте! Ринга, герцогиня Эрде, жена Мораддина! Невероятно! Этого просто не может быть! Хальк, держи меня крепче, упаду!
— Не надо никуда падать, — преспокойно ответил зингарец. — Если судить по твоим восклицаниям, ты знаком с моей сестрой? Отлично, это намного упрощает дело. Возьмите веревку, ее придется связать. Да, странствие по дорогам прошлого порой заводит в неожиданные дебри… Варвар, очнись! Я, кажется, велел принести веревку!
Отнюдь не следует считать рабирийских гулей чудовищами и исчадиями Нижней Сферы. Гуль очень схож с человеком, единственным исключением являются клыки, украшающие верхнюю и нижнюю челюсти, да острейшие когти, втягивающиеся в ногтевое ложе наподобие коготков кошки. Гули, называющие себя «Детьми Ночи» или «Бегущими в ночи» — «Гвиллион», являются одной из древнейших разумных рас, обитающих на нашем материке. Они старше людей, старше оборотней и даже гномов, но, увы, к вящему сожалению ученых мужей, никто в точности не знает (кроме самих гулей, разумеется) откуда они взялись и почему стали такими, какие они есть. Обитают гули в Рабирийских горах, своеобразном маленьком государстве, занимающим часть территории Зингары на полуночном восходе этой прибрежной страны.