Талли

Симонс Паулина

— Где твои ресницы, Талли? — шутливо поинтересовалась Джулия.

— В комоде. Ты ведь не думаешь, что они были настоящими?

Талли располнела, и ее груди сейчас были большими, белыми и полными молока.

— Я вижу, ты прибавила в весе, — заметила Джулия, пытаясь поддержать разговор.

— Я тоже вижу, ты прибавила в весе, Джул. И к тому же хорошо загорела. Ты это специально или просто целыми днями на воздухе?

Джулия проглотила комок, подступивший к горлу.

— Прости

меня, Талли.

— Не извиняйся. Я действительно поправилась. За что ты просишь прощения?

— За то, что не писала и не звонила. Мне правда очень стыдно, Талли.

Талли только махнула рукой.

— Джул, мы все очень заняты. Когда-то мы были близкими подругами, но это было так давно. Теперь у каждой из нас свой путь. — Она помолчала и добавила: — Не стоит из-за этого огорчаться.

Покормив Бумеранга, Талли застегнула халат и поцеловала сына в нос.

— Давай спустимся вниз. Здесь так хорошо ранними вечерами.

Талли оказалась права. Здесь и правда было замечательно. Большой сад смотрел на юго-запад. Вдоль забора росли красные и белые цветы и несколько подсолнухов. Джулия разглядела даже аккуратный ряд физалисов, склонявших свои розовые головки в сторону дома.

— Замечательные цветы, Талли. Кто их сажал? Ты?

Талли недоуменно посмотрела на подругу.

— Я? Сажала цветы? Нет, это Милли. Милли — наша экономка, кухарка и садовник.

Джулия весело улыбнулась.

— Леди Чаттерлей тоже не сажала сама цветы. Но ты ведь не леди Чаттерлей, или есть немножко?

— Нет, и Милли не мой любовник, — ответила Талли, пытаясь улыбнуться. Они сидели в садовых креслах, а Бумеранг возился на одеяле возле их ног.

— Почему он не в манеже? — спросила Джулия. — Я думала, сейчас у всех современных мамаш есть манеж.

— Я не современная мамаша, — решительно возразила Талли, — и не собираюсь сажать своего ребенка в клетку.

— Его действительно зовут Бумеранг? — спросила Джулия.

— Да.

Они посидели молча.

Наконец Талли сказала:

— Я замужем за Робином.

Джулия кивнула, но промолчала.

Талли старалась смотреть в сторону, но могла бы и не трудиться, потому что Джулия все равно не могла поднять на нее глаза. Именно не могла.

— Я ничего не понимаю, — осторожно сказала Джулия, любуясь Бумерангом, — в прошлом сентябре я по лучила от тебя открытку, где было написано «Я выбрала моего учителя!»

— Да. Я выбрала учителя. Но, видимо, у Господа в отношении меня оказались другие планы.

— Расскажи мне… — попросила Джулия. — Расскажи мне, что случилось.

Но было так томительно сладко сидеть здесь, в саду, вдыхая аромат хлопчатника и подсолнечника, этот запах Канзаса, и подставлять лицо

под мягкие лучи уже заходящего солнца, что Джулии почти не хотелось знать, как все произошло. Здесь все дышало благополучием. Но тут же Джулия устыдилась своего равнодушия и постаралась не показать его. «Сколько раз мне было стыдно за последнее время», — подумала она.

— Какое-то время после того, как ты уехала, — рассказывала Талли, — все было очень неопределенно. В июне Джереми отправился по делам в Калифорнию.

Талли помолчала, потом продолжила:

— А я провела июнь с Робином.

Казалось, слова даются ей с трудом, она старалась не смотреть на Джулию.

— А когда Джереми вернулся и сказал, что получил работу, я вернулась к нему. Но он спросил меня, виделась ли я с Робином, и я не стала отпираться. Джереми просто взбесился. Мы не виделись несколько недель, и я опять встречалась с Робином. А затем вернулась Трейси Скотт.

— Ну да? — удивилась Джулия.

— Угу. И захотела занять свой дом.

— Может, ей нужен был сын?

— Она хотела занять свой дом, — повторила Талли безжизненным голосом.

— Понятно. А ты что?

— Я оставила мой трейлер и перебралась к Джереми. Мы решили отправиться в Санта-Круз. Джереми должен был начать работать с января. И я дала согласие на всю осень. Это было не так уж сложно. Я собиралась пропустить один семестр.

— Ты перебралась к нему. А дальше? — торопила ее Джулия.

— У меня не было выбора. Трейлер не принадлежал мне.

— А Робин?

— Что Робин? Теперь я с ним.

Джулия покачала головой.

— Я все равно не понимаю.

— Я забеременела, — сказала Талли.

— А-а, — протянула Джулия и добавила: — Понятно.

Но, по правде говоря, она ничего не понимала, кроме того, что солнце садится, а Бумеранг пытается засунуть себе в рот пучок травы.

— Меня не тошнило по утрам, никакого дискомфорта, ничего, — продолжала Талли. — Я забеременела в июне, а догадалась об этом лишь в сентябре. Целый месяц после этого я провела с Джереми.

— Ты не принимала таблетки? — удивленно спросила Джулия.

— Принимала. И потому не обратила внимания на задержку. Эти дела никогда не отличались у меня регулярностью.

— Я имела в виду противозачаточные таблетки, — уточнила Джулия.

— Ну да. В июне я подцепила какую-то инфекцию. Пришлось сделать курс пенициллина. Возможно, это снизило эффективность таблеток. Кто их знает?

— А… В июне, — сказала Джулия. — В июне…

Это должно было что-то значить. С прошлого июня прошло пятнадцать месяцев. Те пятнадцать месяцев, в течение которых Джулия колесила по пыльным дорогам.