Таллинский дневник
Шрифт:
Эту поездку в Кронштадт я описал во всех подробностях в школьной стенгазете, редактором которой являлся. То была моя первая встреча с флотом и, можно сказать, первый репортаж о моряках. С тех пор я был пленен кораблями и еще больше - людьми, которые управляли сложной военно-морской техникой. И, конечно же, не случайно остался связанным с флотом с юности до седых волос.
После окончания института журналистики я работал в ленинградском корпункте "Правды" и больше всего писал о Балтике.
Должен сразу оговориться. Главным и определяющим было не только мое тяготение к военным морякам, но и веление времени. В тридцатые годы
Почти изо дня в день на страницах "Правды" и других центральных и ленинградских газет публиковались материалы о боевой и политической подготовке флота, походах, учениях, артиллерийских стрельбах.
Кронштадт - исконная главная база балтийских моряков - стал для меня как бы вторым домом. Я подолгу жил на кораблях или в Доме флота, поддерживая тесные связи с работниками Политуправления КБФ. Большой известностью и уважением на флоте пользовался тогдашний начальник Пубалта дивизионный комиссар Петр Иванович Бельский, в стиле работы которого и обращении с людьми ярко проявлялись черты профессионального революционера. Ростом невеликий, кряжистый, тучноватый, с гладкой, будто полированой головой, он отличался завидной подвижностью и в течение дня успевал побывать в нескольких подразделениях базы и на кораблях, с десятками командиров и краснофлотцев лично побеседовать, самому на все посмотреть и, что называется, прощупать своими руками.
Как-то раз, прямо с рейсового парохода, я поспешил к нему в кабинет посоветоваться, о чем бы следовало сейчас написать для газеты. Бельский снял трубку телефона, позвонил оперативному дежурному штаба флота, узнал, какие корабли сегодня выходят в море, и предложил мне:
– Сходите на сторожевике. Корабль новый, замечательный. Несется быстрее лани. Прокатитесь с ветерком... Посмотрите, как отрабатываются боевые задачи, вот и будет вам самый подходящий для газеты материал.
Поблагодарив за добрый совет, я во всю прыть своих молодых ног помчался на известную всем балтийцам кронштадтскую "рогатку", где в невероятной тесноте, борт о борт, стояли десятки кораблей разных классов. Среди них затерялся небольшой сторожевик "Пурга", на который меня направил начальник Пубалта.
Корабль находился в часовой готовности к выходу. Вечером мы уже были в море. Поход продолжался двое суток. Экипаж сторожевика выполнял учебно-боевые задачи, проводил зачетные стрельбы. Как человек со стороны, я старался больше наблюдать, расспрашивать, учиться у бывалых моряков.
По возвращении в Кронштадт опять зашел к Бельскому и попросил прочитать первоначальный набросок моей корреспонденции, озаглавленной "В дозоре". Он исправил две-три неточности, одобрил в общем и удовлетворенно заметил:
– Ну вот видите, что значит окунуться в самую гущу моряцкой жизни...
В статьях и очерках, публиковавшихся в "Правде" перед войной, часто встречалось
В 1938 году экипаж "Марата" добился самых крупных успехов в боевой и политической подготовке и занял первое место среди кораблей всего ВМФ Советского Союза. На одной из труб линкора красовалась большая красная звезда - эмблема первенства.
Здесь не просто несли трудную морскую службу, но буквально изощрялись в инициативе, смекалке, изобретательности. Особенно преуспевали артиллеристы во главе с командиром боевой части капитаном 3-го ранга Константином Петровичем Лебедевым. Это он соорудил на корабле своеобразный морской полигон со множеством приборов, придуманных и изготовленных самими моряками. На таком миниатюрполигоне разыгрывались "бои", артиллеристы учились управлять огнем. "Корабельную академию" проходили по очереди все командиры.
Высокая боевая выучка личного состава неизменно приносила успех в подготовке к "настоящему делу". "Марат" часто выходил в море, стрелял днем и ночью, на волне и в тумане, по невидимым целям. И за все стрельбы - отличные оценки! Мне довелось участвовать во многих походах, самолично видеть, как метко поражают маратовцы пока что условного "врага".
А ведь нечего греха таить, мое первое знакомство с комиссаром линкора Николаем Михайловичем Кулаковым было не слишком обещающим. Узнав, что я раньше не служил на флоте, он скептически улыбнулся и не без юмора посочувствовал:
– Трудненько вам придется. Моряки - народ придирчивый. Каждое напечатанное о них слово в лупу рассматривают, и если вы кнехт спутаете с клюзом, вам этого до скончания века не забудут. Поостерегитесь, чтобы не войти в историю... с черного хода!
Заметив на моем лице растерянность, Кулаков повернул разговор в другую сторону:
– Да вы не тушуйтесь! Не боги горшки обжигают. Поможем вам освоить корабельную науку. Для начала вот возьмите и почитайте...
Он снял с полки в каюте и протянул мне толстую книгу в сером переплете. Называлась она "Основы военно-морского дела". И по сей день этот потрепанный томик хранится у меня, как свидетельство дружеской поддержки. Так я с помощью книг, а больше всего в постоянном общении с бывалыми моряками постигал премудрости флотской службы, ее специфику и организацию.
В походах долгие часы я стоял на ходовом мостике рядом с Кулаковым и проходил под его руководством своего рода военно-морскую практику, узнавая, например, что означает "шары на стоп", какой сигнал поднимают на мачте, если корабль готовится совершить поворот, и много Других полезных сведений.
Старые моряки и по сию пору вспоминают поход балтийской эскадры летом 1939 года с участием члена Главного Военного совета Военно-Морского Флота СССР А. А. Жданова и наркома Военно-Морского Флота адмирала Н. Г. Кузнецова. Это был не только экзамен для моряков, но и своеобразная демонстрация боевой мощи нашего растущего флота. Вместе с линкорами вышли в море эскадренные миноносцы, сторожевики, подводные лодки - целая армада, причем большинство кораблей - новые, недавно вступившие в строй.