Там, далеко, за порогом дома
Шрифт:
Но есть и второй способ: разорвать связь злого духа с телом, в которое он входит. Если от восставшего мертвеца отделить руку или голову – связь ослабеет, если разрубить его пополам – исчезнет. Конечно, некромант сможет потом оживить каждую из этих частей в отдельности, но чем меньше останется от когда-то живого тела, тем слабее будет слуга…
3.
Принц уже мог различить отдельные неповоротливые фигуры в общей черноте надвигающейся волны тьмы.
Драные кольчуги, копья с полуистлевшими древками, огромные ржавые топоры и безглазые черепа под дырявыми шлемами.
«Вот сейчас», – подумал принц,
Бездушных слуг некроманта раздирало на куски, они горели, но ничто не могло задержать движение орды, и на смену уничтоженным сотням без страха вставали тысячи.
Рониен поймал себя на том, что рука его непроизвольно сжимается, словно удерживая тугой лук, и в очередной раз проклял в мыслях черное искусство некроманта: стрелы практически не могли повредить его слугам.
А потом, ни на миг не ускоряя и не замедляя свой шаг, как бесстрастно надвигающаяся тень ночи, прилив тьмы врезался в стройные ряды пехоты – и разбился о них. Тяжкий нестройный гул поступи черного воинства взорвался криками, звоном и треском.
Двуручный меч, палаш, секира на длинном древке, сбалансированный топор, тяжелая булава – все, чем можно крушить и разрубать на части – в руках видавших виды солдат. Неуклюжие, мешающие друг другу зомби падали, как колосья под острой косой. Но они совершенно бесстрашны, им не жаль собственных отрубленных рук и снесенных голов – и вот то одного, то другого гвардейца достает случайное копье или жадная костлявая рука. И мешается строй, а в свалке мертвецы почти неуязвимы: в бою живых людей исход решал бы вытащенный из-за голенища нож, но тут он бесполезен.
Израненные, изломанные, погребенные под грудой мертвых и дважды мертвых тел, пехотинцы выходят из боя – кто лишился чувств, кто убит, кто притворился убитым.
И стоящие за ними не могли сдержать трепет, и дрогнули, и отступили.
– Первая линия пехоты влилась во вторую, сир! Они не смогли сдержать натиск! – еще издали кричал принцу гонец от Маурика.
– Вижу, – спокойно – не время выказывать волнение – отвечал Рониен. – Пусть первая линия встанет позади второй и перегруппируется.
«Это даст им возможность прийти в себя и устыдиться собственного страха, – подумал принц. – Держаться, пехота должна держаться – в этом наше спасение. Орейн и Деон уже окружают врага, им надо еще немного времени…»
4.
Два крыла легкой конницы ринулись в бой одновременно – как только двуручная секира в руках портного по имени Грут рассекла пополам первого зомби в рукопашном бою. Кавалеристы, вооруженные легкими изогнутыми мечами, без труда сгоняли зомби в кучу, «подрезая» слишком выступающие углы вражеского воинства.
Им пытались помешать оседлавшие волков фрайты. Эти мерзкие создания живут в болотистых южных лесах, и Ниграш заключил с ними союз, пообещав сколько угодно еды и ковкого железа. Каждый фрайт ростом едва ли достигает взрослому человеку до середины бедра – но эти твари очень подвижны и злы, у них острые зубы и когти, в которых они любят сжимать короткие зазубренные копья и кривые отравленные кинжалы.
Как только волк приближался к коннику, фрайты перепрыгивали на лошадь и вскарабкивались по спине всадника, чтобы перерезать или перекусить ему горло. Прекрасная
А зомби шли вперед, не обращая внимания ни на что и ни на кого, все так же не замедляя и не ускоряя шага… Капитан Маурик не стал ждать, пока эта гнетущая своей размеренностью волна смоет его людей с лица земли – он отбросил в сторону свой тяжелый щит, взял свой меч в обе руки и первым бросился на врага. Солдаты слышали его клич и, воодушевленные, последовали за своим командиром, вторя ему:
– За Рониена! За победу! За Аниар!..
Принц, стоя на своем возвышении, слышал их слова; и то, что его имя в такой час стало рядом с именем его родины, как когда-то имя его отца Гедара, не вызвало в нем гордости, как случилось бы раньше. Он почувствовал, что этот клич – высшая магия – связал его с его землей сильнее, чем связывали кровные узы престолонаследия, и теперь горе и радость его страны и его людей – это горе и радость его тела и его духа.
– За Аниар… – прошептал принц.
– Вы что-то приказали, сир? – спросил его Рик – он ждал его слов, как всегда, чуть позади по правую руку; и Рониен понял, что действительно отдал приказ.
– Да, Рик. Гонца к Маурику – пусть открывает проход. Время пришло.
Не глядя на паренька лет четырнадцати, бегущего со всех ног в сторону качающегося знамени посреди пехотных линий, принц съехал с возвышения и встал во главе своего войска.
– Приготовьтесь, мои всадники! – воскликнул он. – Благородные воины Аниара, владетельные эрлы и таны великой земли! Мы идем в бой за заслуженной нами победой – и она уже близко, вот здесь! – тут принц выхватил из ножен прямой обоюдоострый меч, уставил его в небо, и солнце заиграло на самом кончике клинка. – Вот здесь – на острие наших мечей! Осталось лишь дотянуться до нее! Вперед!
– За победу!.. – слышал он, как в бреду. – За Аниар! – принц опустил забрало и пришпорил коня. – За Рониена!
«Да, – подумал он. – Теперь это действительно мое имя».
Маурик не обманул: даже в горячке боя он услышал приказ – и передал его по цепочке. И проход был открыт: пехотинцы отбегали в сторону, открывая дорогу тяжелой коннице.
Рыцари шли вперед тупым клином, сначала медленно, но постепенно набирая ход, и любой враг, увидев перед собой приближение неизбежной смерти, дрогнул бы и отступил – но не этот…
Все быстрее и быстрее неслись закованные в броню кони, и Рониен на самом острие клина первым взмахнул мечом: сзади – через низ – и вперед – разрубив от плеча до пояса огромного, закованного в помятые латы ожившего мертвеца.
Тяжелые копыта, покрытые шипами латы коней – это было главное оружие, на которое рассчитывал принц. Конная лавина прорезала армию зомби насквозь, как раскаленный нож режет масло – и вышла с другой стороны.
Окруженные со всех сторон (впереди пехота Маурика, на флангах – легкая конница Орейна и Деона, позади – тяжелая конница самого принца, которая уже разворачивалась для следующего прорыва), да еще и разделенные надвое, не-мертвые враги из грозной силы мгновенно превратились в то, чем были до черного ритуала некроманта. Гниющее мясо и старые кости – всего лишь чучела для воинов, которым нужно попрактиковаться во владении оружием.