Там, где бьется сердце...

Клевер Фора

— Не понимаю, что могло пойти не так. Ты точно давал ей зелье в правильной дозировке? — прорвался сквозь темноту голос папы.

— Я…да, — Алан?

О чем они говорят? Какое еще зелье? Что происходит? Голова трещала. Я никак не могла открыть глаза, но все слышала. Но это было к лучшему. Ведь уже через минуту два самых близких и родных волка стали для меня чужими, бесчувственными монстрами.

— Алан, не ври мне.

— Я хотел привязать ее к себе сильнее. Ваша жена не доверяла мне, что-то вынюхивала и приставала к Алише с дурацкими вопросами. Поэтому вчера я удвоил дозу…

— Идиот! —

рявкнул папа. — Она и так была твоей. В рот заглядывала и на каждом углу кричала, как счастлива, что нашла свою пару. Ты…

— Не смейте на меня орать! Да, я сглупил, но это не дает вам права отчитывать меня, как какого-то мальчишку! И вообще, это была ваша идея. Вам нужен союз со стаей моего отца, так что прикусите язык, — угрожающе зарычал Алан.

Я, кажется, перестала дышать. Боль разъедала. Меня наизнанку выворачивало от услышанного. Хотелось завыть в голос, забиться под кровать и тихо скулить от горечи. Яд предательства растекался по венам. Убивал медленно, мучительно. Не знаю, как мне хватило выдержки ничем не выдать своего пробуждения.

— Не нарывайся, щенок! — от глухого удара и звуков борьбы вздрогнула. Но эти двое были настолько заняты выяснением отношений, что этого не заметили. — Мы с твоим отцом заключили договор. Я свои обязанности выполнил, ты — нет. По всем законам я имею право наказать тебя, и папочка тебе не поможет!

— Отпустите, — прохрипел Алан. Судя по всему, волк, которого я называла папой, прижал его к стенке и схватил за горло.

— Значит так, сопляк, предлагаю тебе два варианта: либо ты женишься и забираешь ее к себе…

— Но она потеряла волчицу. И неизвестно, сможет ли ее вернуть. Мне не нужна ущербная жена. Я соглашался жениться на альфа-суке, — слова Алана, словно иглы впивались в самое сердце.

— Значит, ты избавишься от нее. Мне плевать, как. Но я должен быть чист!

— Я не убийца!

— Значит, станешь им. Я дал тебе выбор, а если не разберешься с этим, то можешь попрощаться с мечтой занять место своего папочки. Ты прекрасно знаешь, на что я способен. Это ясно?

— Ясно!

Громко хлопнула дверь, а я так и не решалась открыть глаза. Меня трясло от ужаса и нестерпимой боли в груди. Наворачивающиеся слезы душили. Пальцы впились в простыню с такой силой, что я не могла разжать их. За что? Чем я заслужила такое? Как мог любимый папа, который всю жизнь холил и лелеял, в один миг так измениться? Неужели притворялся? Но это невозможно! Невозможно! А Алан… Поверить не могу, что наша любовь была лишь побочным эффектом той дряни, которой он меня накачивал. И волчица… Он говорил про волчицу.

Я потянулась к ней, но не чувствовала. Звала ее, молила откликнуться, но ничего.

— Пожалуйста, ответь! Пожалуйста! — всхлипывала, надеясь, что не потеряла ее, но ответа так и не получила.

Предательство отца и жениха ушло на задний план. Случилось самое худшее — я не чувствовала своего зверя. Меня накрыла паника. Резко открыв глаза, я вскочила с кровати. Скуля от безысходности, металась из стороны в сторону, не понимая, где нахожусь, и что происходит.

— Вернись! Вернись! — отчаянно вскрикнула.

Ноги подогнулись от слабости.

Я упала на колени и, закрыв лицо ладонями, зарыдала. Горько, с надрывом оплакивала потерю. Как дальше жить без нее? Из меня будто душу вырвали. Лишили самого дорогого. Отец предал, жених обманом заставил поверить, что он моя пара, убил мою волчицу. Мою озорную, белую красавицу, которой я так гордилась. Это невыносимо! Невыносимо!

— Что? Что такое?! Алиша!

— Мама…они…они…моя волчица…мама…

— Тихо-тихо, дочь. Я с тобой, — укачивая, как в детстве, шептала она и поглаживала меня по волосам. — Сейчас успокоишься и все расскажешь.

Внятно объяснить, что произошло, получилось только с пятой попытки. Меня трясло, голос дрожал и срывался, но я должна была хоть с кем-то поделиться горем. Иначе бы точно сошла с ума. Мама слушала внимательно, не перебивала. Только яркое свечение голубых глаз выдавало ее ярость.

— Я так и знала. Знала, что нельзя верить этому… — прорычала мама, прикрыв глаза. Она всегда так делала, чтобы сдержать злость. — Это я виновата. Прости меня, девочка моя, — она порывисто обняла меня и поцеловала в макушку.

— Ты не могла знать точно, — всхлипнула, прижимаясь к ней, как к единственному источнику тепла.

— Я должна была довериться интуиции. Должна. Но ты выглядела такой счастливой. Я и подумать не могла, что все так… Прости меня, доченька, прости, — мама сжала меня в объятиях, прижалась губами ко лбу. — Тебе нужно уехать!

— Но…

— Послушай меня внимательно, — обхватив мое лицо ладонями, потребовала она. — Я готовилась к этому дню. Сегодня же ты уедешь из города. Никому о себе не рассказывай. Пусть все считают, что ты обычный человек. Ты вернешь свою волчицу, слышишь? Вернешь, а потом отомстишь! — лихорадочный блеск ее глаз пугал. Будто сегодняшняя ситуация не единственное, что терзает ее.

— Мама, я…

— Ты что не понимаешь? Тебя убьют! Я не могу потерять тебя. Мое единственное солнышко в этой жизни. У нас нет времени. Собирай теплые вещи, но постарайся, чтобы никто не заметил. Скоро я приду за тобой. Будь готова, — выпалила она и, не дав мне слова вставить, выбежала из комнаты.

Я проводила ее взглядом и на время зависла. Сидела и смотрела в одну точку без единой мысли в голове. В душе разрасталась пустота. Холодная, пугающая. Она вымораживала все чувства, превращая меня в безжизненную куклу.

Наверное, мне было это необходимо. Осознать все и решить, как жить дальше. По мере того, как в голове укладывалось произошедшее, безразличие сменялось яростью. Непреодолимым желанием наказать своих обидчиков. Пусть я и потеряла волчицу, но в душе осталась альфой. А альфы никогда не прощают предательства. И я не прощу. Никогда.

Порывисто встав с пола, утерла слезы и рванула к шкафу. Как хорошо, что меня не повезли в больницу, а уложили на кровать в моей же комнате. Скинув с себя уже убитое свадебное платье, с ненавистью пихнула его ногой в угол комнаты. Надела первые попавшиеся джинсы со свитером и, поставив на пол спортивную сумку, быстро покидала в нее всю теплую одежду. В Гривальде редко бывали холода, так что это не заняло много времени.