Там, где бродят кенгуру
Шрифт:
Со смехом вспоминала, как бывшие их работники звали их на- зад. Расхватав элитных коров, разграбив стада, оборудование фермы, привыкшие работать из-под палки, стали работать кое-как. Свобода ведь! Доившиеся несвоевременно и уже вручную коро- вы, которых плохо кормили, от стресса перестали давать молоко. Не заколдовали ли их хозяева? Не прокляли ли?
Жизнь разрушилась и у хозяев, и у работников… Революции…
Мы гуляем с внучкой в коляске по дороге. Вокруг эвкалипто- вый лес, но туда не зайдёшь – частная территория. Да и неохота. Это не наш приветливый берёзовый
А вон группа велосипедистов. Человек шесть. Среди них и наши Соседи, Кэрри и Митчел. У многих из-под бейсболок развеваются седые пряди по ветру. Остановились около нас:
– О-о, литл бэби!..
Они с интересом разглядывают внучку, она – их…
Я объясняю, как умею: мол, у нас есть велосипед, стоит в гараже… Я бы тоже хотела составить им компанию, да у вело- сипеда спущены шины…
Что-то говорят ещё они, что-то лопочу я, и мы прощаемся. Вскоре к нам на усадьбу въезжает незнакомая машина. А-а, это, оказывается, Митчел. Лены дома нет – на работе. Он хочет посмотреть наш велосипед. Я вывожу. Осматривает, что-то говорит и грузит его себе в багажник. Уезжает.
На следующий день он привезёт его в полном порядке, ещё и с новым насосом – купил в магазине. Лена отдаст ему за него 30 долларов, а за работу Митчел откажется взять деньги. На этом велосипеде теперь Лена будет ездить к хозяину коттеджа раз в месяц – платить за квартиру. А я так и не сяду. Не дай бог за границей без страховки попасть в больницу!
Вот такие они, бывшие эксплуататоры и империалисты…
И большинство настоящих – тоже, я полагаю… Работяги.
Керри и Митчел продолжают дружить с Леной. Можно пред- ставить, что они думают: «Бедная, зачем ей двое детей? У неё даже нет собственного дома!..»
Я представляю, что думает Лена: «Бедные, в чём смысл их жизни? Труды их в Африке пропали, труды в Австралии воплотились в прекрасную усадьбу, которую даже некому передать по на- следству, ведь у них нет детей. Тот, кто живёт для детей, живёт для будущего.
Разве может жизнь «для себя» иметь смысл?..»
А налево пойдёшь…
«Дурак – не дурак, а отроду так»
Самое раннее утро, ещё не совсем рассвело, но в лесу уже захохотали кукабары… Эмили, моя годовалая внуч- ка, завозилась, закряхтела. Что бы ей ещё поспать! Я поднимаю тяжёлую голову после непродолжительного сна, ой, кажется, сейчас закричит! Поднимет весь дом!
Вскакиваю, быстро меняю «наппи», – так здесь называют подгузники, кое-как одеваю, хватаю её и выскакиваю из дома! Уф-ф, успела! Пусть мои родные ещё поспят…
Элли, наша собака неизвестной породы, крупная, упитанная, жизнерадостная, уже ждёт нас. Она машет хвостом, понима- ет, что впереди продолжительная прогулка, а потом – законный завтрак: кусок толстой собачьей колбасы… Бежит впереди, забегает в лес, в стороны, распугивая показавшихся кенгуру. Мне бы надо по правилам вести её на поводке, но я ленюсь, и поводок бросаю в корзинку под коляской.
Русская
В ста метрах от коттеджа, у пролегающей дороги, почтовый ящик, сюда же раз в неделю мы транспортируем два мусорных контейнера – один с син- тетическим мусором и бумагой, другой со всем остальным.
Куда пойти? С утра пойдём налево. В той стороне, в полуки- лометре, асфальтовая дорога, остановка школьного автобуса. При этом слева, на всём протяжении до капитальной дороги, чей-то лес за проволокой. Справа – обширная усадьба. Её хо- зяйка всегда приветливо машет мне издали рукой. Вблизи я её и не видела. Сегодня она развешивает бельё. Встала ещё раньше нас.
По небольшому озерцу спокойно плавает пара крупных гусей. Раньше их здесь не было. Наверное, купили для ожив- ления ландшафта. Внезапно собака срывается с места, и – в карьер! Она сосредоточенно мчится к озеру! Сейчас случится трагедия! Гуси уже осознали беду, загоготали, заметались от берега к берегу! Элли молча и страшно подбегает, сейчас непременно кого-то схватит!
Я в ужасе! Что будет? Я подвела дочь! Оставив коляску с внучкой у обочины дороги, легко пролажу между проволокой и мчусь к месту событий! Громко зову Элли, пугаю её всякими карами, но та слишком увлечена… Ещё бы! Кенгуру никогда не догонишь, а этих достичь легко. Охота, наконец, будет удачной!
Хозяйка, бросив бельё в таз, мчится сюда же! Мы кричим, хватаем палки, грозим собаке! Она в горячке, не может остано- виться, бросается то к одному гусю, то к другому. Те шарахаются на середину озерка, но Элли тоже решительно кидается в воду!
Кажется, гусям спасения нет…И нам тоже – от гнева хозяев гусей. Однако в какой-то момент поняв, что что-то натворила, собака пулей вылетает из воды, отряхивается и убегает прочь на дорогу, к коляске. Гуси гогочут, едва живые от страха, но – живые!
– Ай эм сорри, ай эм сорри!.. – прошу я хозяйку простить меня за беспечность, прикладывая руку к сердцу…
Бегу к внучке, беру собаку на поводок, и мы срочно возвра- щаемся, чтобы не мозолить глаза, чтобы здесь про нас быстрее забыли!
Дома уже проснулись – старшая внучка, четырёхлетняя Синди, тоже никому не даёт расслабиться! Просыпается в поло- вине пятого утра и требует внимания! До её садика и до начала работы дочери ещё четыре часа!.. Детей вечером приходится рано укладывать спать, чтобы у Лены была возможность поза- ниматься после работы – ведь она учится в университете! Зато они и рано просыпаются!
Пока я чищу зубы и принимаю душ, невыспавшаяся дочь наливает мне стакан кофе… Я рассказываю ей, что случилось. Она недовольна и выговаривает мне за беспечность. Я обещаю исправиться…
Больше по этой дороге гулять с собакой никогда не будем. Три дня даже поводок надевать буду. Я ещё боюсь последствий, но всё обойдётся. Ведь австралийцы – терпимый, добрый, за- конопослушный народ, а русские…
Что с нас возьмёшь!..
Сжечь Австралию