Там, где фальшивые лица
Шрифт:
– Да вот, хозяюшка, беда – не хочет последнюю седмицу сосенка что-то жариться, в уголек обращаясь, эх, как не хочет! Ну не разжигается, и все тут. Знаешь… – Он наклонился почти к самому уху хозяйки и зашептал: – Поговаривают среди наших, братцев-углежогов то бишь, что завелась в тех ямах злая нечистая сила, огонь тушащая.
Старуха мерзко захихикала, будто старым засовом проскрипела:
– «Сила нечистая»… хе-хе-хе… совсем подурели от меда верескового! Забыли, лентяи, – нет на вас плети! – как трутом пользоваться аль огнивом?
Парень
– Возможно, и забыли, ты уголь-то будешь брать, старая?
– Давай-давай свой уголек, давешний почти весь вышел-то. Эх… два маленьких давай.
Старуха рассчиталась, закрыла дверь и вернулась к своим делам, а парень надвинул шапку на лоб, потер руки в перчатках и потолкал свою тачку дальше, к следующему дому. Единственное колесо скрипело, снег под сапогами углежога потрескивал, и вскоре в сонном городе снова раздалось негромкое: «Тук-тук».
– Давай-давай, Нетор, пошевеливайся! – сердито хмурил мохнатые брови важный капитан в меховом плаще, надетом поверх сосново-зеленой туники с изображением герба Истара: медведя, сжимающего в передних лапах цветок вереска.
Подчиненный тоскливо смотрел на длинную деревянную лестницу, тянущуюся на полторы сотни ступенек-перекладин вверх, к открытой, со всех сторон продуваемой злыми колючими ветрами площадке.
– Но, господин капитан, зачем же нужно туда лезть? – осмелился запротестовать солдат. Он знал, что ему все равно придется карабкаться наверх, но старался протянуть как можно дольше внизу перед «наказанием». – Драконы не показывались уже тысячу лет, а то и больше…
– Порядок есть порядок, – заверил подчиненного добряк-офицер. – Драконов нет, а драконова башня – есть. На ней постоянно должен быть караул. Вдруг надумается крылатому племени залететь в славный Истар! Так что давай, Нетор, лезь. Ах да, и метелку не забудь.
– Метелку? – ужаснулся солдат.
– Не видишь, сколько снегу-то намело? Баллиста должна быть в полной боевой готовности. А там такой сугроб, что ни орудия, ни даже набатного колокола не видно. И проверь ящик с тросами, не перетерлись ли, не истончились ли…
– Вы хотите меня заживо заморозить, господин капитан? – заныл воин. – Такая вьюга…
– Ничего, вон прошлой ночью Этир стоял, и с тебя не убудет. А ну, пошевеливайся!
Решив, что больше не следует испытывать терпение командира, напоминая ему, что простуженного беднягу Этира травники до сих пор оттирают целебными корнями и отпаивают зельями, солдат прихватил длинную метлу и начал осторожно карабкаться вверх по скользкой лестнице. Драконья башня стояла почти в самом центре города и тянулась ввысь без малого в сотню футов, призванная подать скорую весть, буде случится такое, что над отрогами Тэриона покажутся крылья чудовища.
– Кого там нелегкая несет? – кряхтел старый воин Хенрик с южной привратной башни.
Был уже вечер, а охотники так и не вернулись. Их отсутствие очень тревожило солдата. Когда через
– Давай открывай, солдат! – поднял голову кверху чужак. Показалось молодое лицо с тонким носом и идеально прямыми бровями, темно-зеленые с некоторым оттенком карего глаза, казалось, пронзали, а длинные белые волосы походили на копну снега.
– Ты кто таков будешь? – осведомился страж, явно не спеша спускаться вниз, поднимать запоры и отворять ворота.
– Путник перехожий, – с дрожью в голосе отвечал беловолосый. – Пилигрим, навещаю святые места и мощи невинно убиенных праведников.
– Это ж какие в Истаре места святые-то? – вслух задумался Хенрик, отмечая про себя, что подозрительный странник как-то слишком молод для пилигрима, да и конь его жуткий из нездешних пород, статный и даже красивый в своей черноте, видать, из самого Сархида. – Уж не статуя ли Алигенты, богини славной и великой?
– Нет. – Пилигрим стряхнул с длинной черной гривы своего животного снежные хлопья. – Мне нужна могила старозаветного паладина [15] сэра Мартина Ривелласа из Динорби, здесь погребенного.
15
Имя старозаветных паладинов сохранилось за рыцарями, последователями старого кодекса. Их еще прозывали паладинами Старой руки. Это еще из тех, что воевали с драконами и путешествовали по волшебным тропам.
– Ах да, есть такая могила в городском склепе…
– Так пустишь ты меня или нет?! – воскликнул странник. – Замерзаю ведь…
И верно, Хенрик отметил, что лицо пилигрима совсем посинело от холода, а пальцы его так дрожали, что могли, казалось, в любой момент обломиться, точно древесные ветки на лютом морозе. И тут старый воин углядел, что в одной руке чужак держит старую книгу в потертой обложке из черной кожи.
– Что это у тебя там? – подозрительно осведомился Хенрик, указывая на фолиант.
– Дневник странствий, не более, – отвечал пилигрим. – Хватит уже вопросов, пожалей путника! Отворяй ворота, старик, иначе придется тебе хоронить меня в снегу… Отворяй, Алигентой молю…
– Ладно-ладно, спускаюсь. Только имя свое для начала назови.
Сперва Хенрик подумал, что это какой-нибудь из южных конокрадов – слишком уж красивое животное для такого оборванца, затем, увидев мрачный фолиант, решил, что парень – чернокнижник, но ведь люди молвят, будто бестии эти холоду не подвержены, а этот вон как замерзает.