Там, где горит свет
Шрифт:
Вернувшись в квартиру, он отодвинул кровать и выгреб из тайника остававшиеся тут деньги. Потом открыл лампу, облил керосином ковер и шкаф с книгами и чиркнул спичкой.
Все равно он не собирался сюда возвращаться.
В балке под каменным мостом мальчишки летом жгли костры до поздней ночи и пекли картошку. Сейчас, зимой, сюда вряд ли кто-то заглянет даже днем. Идеальное место, чтобы уединиться с материализовавшимся из искры от раскуренной папиросы наставником.
– Зачем ты это сделал? – спросил огненный. – Зачем устроил пожар?
– Избавился
– Для кого-то они могли стать жизнью будущей. Не говоря о том, что под твоей квартирой еще три этажа, а саламандры – всего лишь глупые ящерицы, весьма неразборчивые в еде.
– Пожарный расчет уже там. Разберутся, - закончил ненужный разговор Тьен. – А ты обещал научить меня ходить сквозь огонь.
И выражение пылающего лица, и вся поза огненного свидетельствовали о его недовольстве, но отказываться от своих слов он не стал. Только поправил:
– Не обещал научить, а обещал попробовать. Для начала… Для начала немного теории. Что есть пламя?
– Не знаю, - буркнул вор.
– Меня почему-то не водили в школу для маленьких флеймов. И если можно, переходи сразу к практике.
– К практике? – воплощение огня сердито сверкнуло алыми углями глаз. – Хорошо. Гори.
– Что?
– Гори. Представь, что ты – это я, и гори. Захочешь исчезнуть – потухни. Зажжешься в другом месте от свечки, печки, спички, от удара молнии, от электрического провода, от…
– Огонь есть везде, - перебил нервную речь Тьен. – Я помню. Но как я должен загореться?
– Я же сказал, как я. В тебе есть огонь, найди его и вспыхивай. И если хочешь быть таким же неуловимым, как кое-кто, учись вспыхивать и тухнуть в один миг, чтобы это выглядело так, что ты просто исчез, а не сгорел. Люди не любят, когда у них на глазах кто-то сгорает. Когда исчезают, они тоже не любят, но это не так раздражает.
– То есть, я могу загореться, потухнуть и незаметно появиться рядом с… с тем, кого хочу найти?
– Да.
– А моя одежда?
Огненный насмешливо хмыкнул:
– Хочешь спросить, не сгорит ли твоя одежда при перемещении, и не явишься ли ты вершить возмездие в чем мать родила?
Тьен нахмурился: месть не повод для шуток.
Но учитель не разделял его точку зрения, продолжая язвить:
– Ты собираешься превратить в пламя свою плоть, кости, кровь, волосы и… Из чего там еще ты сделан? Ты собираешься обернуться огнем и восстановиться в целости и невредимости, но переживаешь, что не сможешь сберечь какие-то тряпки.
– Так я смогу? – спросил юноша резко.
– Да.
– Металл я тоже смогу пронести в огне и восстановить в той же форме?
– Если ты о том куске железа, что лежит у тебя в кармане, то да, - неохотно ответил огненный. – Но для начала хотя бы вспыхни.
– Как?!
– Я объяснял.
Почувствовать в себе пламя. Стать частью этого пламени. Стать пламенем.
Тьен закрыл глаза, чтобы мелькающий перед глазами костер, притворяющийся человеком, не отвлекал, и сосредоточился на огне, горящем в нем самом. Еще вчера это были едва тлеющие угли, дающие тепло тем, кому он позволил бы потянуться к ним. Сегодня – пожар, стократ сильнее того, что он устроил в своей бывшей квартире.
Вспышка – и он не чувствует больше оков плоти. Он свободен и могуч, как никогда. Он – Огонь, и от его врагов останется лишь пепел.
А вслед за вспышкой что-то оглушительно хлопнуло, и вдруг стало совсем тихо и темно.
…Очнулся Тьен на дне глубокой и широкой воронки. Огненный стоял над ним, а лицо его было теперь маской из переливающихся всеми цветами сполохов, скрывающей все эмоции и мысли.
– Знаешь, что, - проговорил он неспешно, когда юноша поднялся с земли и отряхнулся, - давай, ты пока не будешь так делать? Не будешь учиться ходить через огонь. Ты же не хочешь ненароком разрушить полгорода? Я научу тебя смотреть, для твоих целей этого хватит. Только уйдем отсюда, взрыв мог привлечь людей.
[i] 4) Поезд – здесь: траурный поезд, траурная процессия.
Глава 19
Вечером следующего дня Тьен сидел в небольшом ресторанчике на окраине Ли-Рей. Он никогда раньше не бывал в этом заведении и вряд ли когда-нибудь придет снова: отвратительная кухня, унылый интерьер, пошлые песенки в исполнении пожилого паяца с гармоникой. Но сегодня, никому здесь не знакомый и не интересный, он мог спокойно дождаться того часа, когда в домах начнут зажигать свет. Скоро кто-нибудь, козырь или его фигуристая подружка, поднесет горящую спичку к фитильку лампы или провернет ручку электрического включателя, и тогда он увидит их. Обязательно увидит.
– Желаете что-нибудь еще?
– Кофе. Принесите полный кофейник, сахара и сливок не нужно.
– Что подать к кофе? Могу предложить вам крепсы с вишневым сиропом или…
– Просто кофе. И счет.
Официант собрал на поднос тарелки с нетронутым салатом и жюльеном, который юноша лишь слегка поковырял вилкой, и через несколько минут принес кофейник и чашку.
– Мне кажется, вы чем-то расстроены, - обронил он негромко, наклонившись, чтобы налить кофе. – Одна из девушек, что сидят за столиком у эстрады, с радостью скрасила бы ваш вечер.
– Благодарю за заботу, но как-нибудь в другой раз.
– Вы не…
– Я сказал: нет.
Юноша резко развернулся к официанту, и тот оторопело отпятился, как щитом закрыв грудь подносом. Обычно ярко-зеленые глаза вора сейчас казались совершенно черными, словно расширившиеся неестественным образом зрачки затопили собой радужку, и если бы человеку хватило выдержки посмотреть в эти глаза подольше, он, возможно, заметил бы, как на дне их вспыхивают время от времени недобрым светом маленькие огоньки. Но официант быстро отвел взгляд и поспешил удалиться.