Там, где Крюков канал...

Зуев Георгий Иванович

Первые годы после формирования Гвардейского морского экипажа его команда размещалась в районе Галерной гавани, где обычно селились придворные гребцы и яхтенные команды. Автор книги «Императорская Гвардия в Санкт-Петербурге» Б. И. Иванов утверждает, что «в 1819 году Гвардейский экипаж переселили в Морские казармы на Екатерингофский проспект (ныне пр. Римского-Корсакова, 22), в трехэтажный дом Анурьева. В этом доме располагалась команда 2-й Морской артиллерийской бригады. Дом Анурьева находился на участке Морского полкового двора, отведенного еще в 1737 году под строительство казарм морских служителей. Однако к строительству казарм здесь приступили только после указа императора Павла I, отданного в сентябре 1797 года. Этот указ предусматривал строительство казарм для воинских частей Петербурга, а также покупку и перестройку частных домов под казармы.

На описываемом участке находился дом купца Анурьева, который был куплен казной у хозяина и перестроен под казармы для морских служителей. Позже на этом же участке был приобретен дом купца Ульяна Иванова и тоже перестроен под казармы. По мере того как увеличивался численный состав Гвардейского экипажа, расширялась и застройка принадлежавшей ему территории…»

Казармы Гвардейского экипажа. Вид с пр. Римского-Корсакова. 1989 г.

Действительно, уже в начале XIX столетия Экипаж располагал довольно большим земельным участком в виде треугольника, очерченного Екатерингофским проспектом и Екатерининским и Крюковым каналами. Многие годы здесь постоянно строились и перестраивались ведомственные здания по проектам различных военных инженеров. Наконец 7 апреля 1875 года император Александр II утвердил проект начальника строительной части Петербургского порта, инженер-генерал-майора С. С. Селенникова о возведении основного здания для казарм Гвардейского морского экипажа. Огромное четырехэтажное сооружение занимает довольно большой по своей протяженности участок набережной канала. Дом построен в тридцать осей, на высоком, с подвалом, цоколе и с высокими же окнами. Фасад казарм Гвардейского экипажа был окрашен в буро-красный цвет, точно такой же, как у Зимнего и Аничкова дворцов.

Гвардейскому экипажу принадлежал также дом на Торговой улице, 4. Здесь жили офицеры со своими семьями.

Полковым праздником Гвардейского морского экипажа был день Св. Николая Чудотворца – 6 декабря, а экипажным храмом – Николо-Богоявленский Морской собор. В нем хранилось немало икон и реликвий, пожертвованных экипажем, таких, как образ Святителя Николая Чудотворца с надписью: «От артиллерийской команды Гвардейского экипажа, 1810–1846 гг.». Он находился с командой под Бородином, прошел всю кампанию 1813–1814 годов, сопровождал моряков-гвардейцев в Турецкой войне 1828–1829 годов и Польской кампании 1830–1831 годов. Образ украшали медали и георгиевские кресты, переданные в храм участниками боевых походов и кампаний.

Б. Щербаков. Портрет поэта В. А. Жуковского

В верхнем храме Никольского собора хранилось и Георгиевское знамя с Андреевской лентой и надписью «За оказанные подвиги в сражении 17 августа 1813 года при Кульме», пожалованное Гвардейскому экипажу императором.

В яркий солнечный день поздней петербургской осени 1818 года на Крюков канал пришел Василий Андреевич Жуковский, чтобы снять вместе с приятелем, поэтом А. А. Плещеевым, квартиру № 10 в доме купца Брагина (в то время здание у Кашина моста числилось под № 9/31). Жуковскому было в то время 35 лет; его поэтическая слава укрепилась в дни Отечественной войны 1812 года, когда он, поручик народного ополчения, написал ставшие знаменитыми стихи «Певец во стане русских воинов».

Здесь, в тихой, спокойной, немноголюдной Коломне, друзьям жилось хорошо. Общее «хозяйство» вел А. А. Плещеев, глава литературного общества «Арзамас». Вместе с ними в квартире жили дети Плещеева. Друзья беззаботно и весело проводили время, общаясь с петербургскими литераторами, артистами, совершая прогулки по городу, ведя оживленные споры и беседы.

Жуковский, как всегда, вставал в пять утра. Его трудовые часы приходились на то время, когда многие еще спали. Он успевал много сделать, везде побывать. Жители Крюкова канала нередко видели степенную фигуру литератора Жуковского, направляющегося спокойным размеренным шагом к друзьям или в Большой театр.

Каждое утро поэт спешил на урок в Аничков дворец. Еще в 1816

году помощник воспитателя великих князей Николая и Михаила Григорий Андреевич Глинка по поручению императора предложил Жуковскому должность учителя русского языка при молодой супруге великого князя Николая – прусской принцессе Фредерике-Луизе-Шарлотте-Вильгельмине, в православии Александре Федоровне. Сам Глинка тогда был болен и не мог уехать на воды, не подыскав себе замены по должности. В 1816 году Жуковский писал Тургеневу: «Он сделал мне от себя следующее предложение: „Для принцессы Шарлотты нужен будет учитель русского языка. Место это предлагают ему с 3000 жалованья от государя и 2000 от великого князя, с квартирою во дворце великого князя… Занятие: один час каждый день. Остальное время свободное… Обязанность моя соединена будет с совершенною независимостью. Это главное! Это не работа наемника, а занятие благородное… Здесь много пищи для энтузиазма, для авторского таланта“». Однако к занятиям Жуковский приступил лишь в конце 1818 года, а осенью 1819-го переехал из Коломны в квартиру, расположенную в одном из флигелей Аничкова дворца.

Пока же друзья и знакомые собирались у него на Крюковом канале, в доме купца Брагина. Традиционные субботние вечера у Жуковского получили широкую известность в столичных литературно-художественных кругах. О них Петру Вяземскому сообщал в 1818 году Александр Тургенев: «У Жуковского – субботы, и стекается множество праздно шатающихся авторов и литераторов. Плещеев читает, и в знак соединения российской образованности с иностранной пьется пунш и льется шампанское». Друзья подшучивали над поэтом, гостеприимно распахнувшим двери своей квартиры перед многочисленными посетителями. Дружеские шутки над литературными субботами сердили поэта, придававшего самое серьезное значение своим творческим вечерам.

В квартире № 10 дома купца Брагина собиралось много молодежи, но приходили и убеленные сединой генерал Николай Николаевич Раевский, историк Николай Михайлович Карамзин с женой Екатериной Андреевной, писатель Иван Андреевич Крылов.

Постоянный и непременный гость субботних «посиделок», девятнадцатилетний Александр Пушкин тогда писал:

Друзья, в сей день благословенныйЗабвенью бросим суеты!Теки, вино, струею пеннойВ честь Вакха, муз и красоты!(«Торжество Вакха») Блажен, кто знает сладострастьеВысоких мыслей и стихов!Кто наслаждение прекраснымВ прекрасный получил уделИ твой восторг уразумелВосторгом пламенным и ясным.(«Жуковскому»)

В квартире Жуковского шли беседы и споры о современной русской словесности, обсуждались журнальные публикации, читались новые произведения. Часто здесь бывали молодые литераторы, которым Василий Андреевич оказывал помощь и покровительство. В этой своеобразной академии отечественной словесности приобретали опыт поэтического творчества В. К. Кюхельбекер, П. А. Плетнев и многие другие начинающие поэты и писатели.

Лицеист А. С. Пушкин. 1817–1818 гг.

П. В. Анненков отмечал, что «молодые писатели получали у Жуковского первую оценку и первые уроки вкуса». А Кюхельбекер позже писал Жуковскому: «Горжусь воспоминаниями той дружбы, которой удостаивали вы меня, при первых моих поэтических опытах; в начале моего поприща вы были мне примером и образцом…».

Чаще всего бывал на Крюковом канале Пушкин, для которого Жуковский стал первым поэтическим наставником. Еще раньше, до личного знакомства, он по достоинству оценил талант молодого поэта, тревожился о его будущем. Ода «Воспоминания в Царском Селе», напечатанная в «Российском музеуме», поразила Жуковского и Батюшкова. «Его „Воспоминания“ вскружили нам голову с Жуковским, – писал Батюшков Вяземскому, – какая сила, точность в выражениях, какая твердая и мастерская кисть в картинах».