Там, где Крюков канал...

Зуев Георгий Иванович

И. П. Кутайсов

С трудом приподнявшись в постели, генералиссимус пристально посмотрел в лицо Кутайсова и понял, что этот визит царского любимца, одетого в красный мундир мальтийского ордена с голубой лентой через плечо, – еще один оскорбительный жест императора. Александр Васильевич с гневом спросил вошедшего к нему визитера о его чине, звании и служебном положении. Услышав в ответ от бывшего царского цирюльника, что тот теперь является обер-шталмейстером

и графом, Суворов крикнул своему ординарцу Прохору: «Прошка! Взгляни на этого господина. Он был такой же холоп, как и ты. Вот видишь, куда он взлетел. Его к Суворову посылают! А ты пьешь как лошадь. Из тебя толку не выйдет!».

Кутайсов стоял краснее своего яркого мундира. Провожая его до кареты, Хвостов подобострастно лепетал, что, к сожалению, дядюшка слаб, никого не узнает и бредит. Усаживаясь в экипаж, сконфуженный Кутайсов лишь растерянно повторял: «Да, да, он бредит…».

Врачи поражались, как цепко держится жизнь в немощном теле старого полководца. Но болезнь брала верх. Когда генералиссимуса посетил П. И. Багратион, Александр Васильевич, периодически терявший сознание, все же узнал своего любимца и боевого генерала, участника Итало-швейцарского похода. Теперь любимый ученик Суворова был шефом лейб-гвардии Егерского полка и образцовым состоянием этого знаменитого воинского подразделения даже заслужил расположение Павла I.

П. И. Багратион

В доме № 23 на набережной Крюкова канала тяжело больному генералиссимусу с запозданием вручили орден Св. Лазаря от короля Франции. В то время французское монархическое правительство находилось в Митаве (Елгава) в Латвии под защитой русского императора Павла I. Суворов спросил: «Так ли прочитали? Французский король должен быть в Париже, а не в Митаве».

Перед смертью Александр Васильевич подарил своему племяннику графу Хвостову богатую шпагу, поднесенную ему в дар жителями города Турина. Однако опечаленный родственник, естественно, не посмел принять боевую реликвию полководца.

6 мая 1800 года А. В. Суворов, человек, еще при жизни ставший легендой, скончался. При его кончине присутствовали сын Аркадий, Дмитрий Иванович Хвостов, племянница Аграфена Ивановна и ученик и соратник генералиссимуса князь Петр Багратион.

«Вчерась пополудни в 3 часа героя нашего не стало. Он с тою же твердостью встретил смерть, как и много раз встречал в сражениях», – писал поэт Г. Р. Державин 7 мая 1800 года бывшему адъютанту полководца И. О. Курису.

О кончине великого российского воина, военного теоретика, автора оригинальной системы воспитания и обучения войск, создателя приемов ведения боя, полководца, за всю свою ратную жизнь не проигравшего ни одного сражения, ни единым словом не обмолвились «Санкт-Петербургские ведомости». Павел I запретил публиковать известие о смерти военного гения России. Он также распорядился хоронить Суворова по церемониалу, установленному для фельдмаршалов, а не генералиссимусов, коим был Александр Васильевич.

После смерти полководца Военное ведомство даже не исключило его из послужных списков, боясь лишний раз напоминать Павлу I о Суворове. Архив Генерального штаба русской армии хранит последний документ, связанный со скончавшимся полководцем: «Генералиссимус граф Суворов-Рымницкий. Формулярный список генерала князя Суворова находится в книгах формуляров, собранных с 1774 по 1793 год при армии. Велено в списках не показывать, копия из Коллегии получена 9 марта 1800 года. Генералиссимусом пожалован по приказу от 28 октября 1799 года. Умер 6-го мая 1800 года. Приказа о нем не было».

Однако весть о смерти Суворова быстро распространилась по Петербургу, вызвав печаль и скорбь горожан. Г.

Р. Державин писал в те траурные дни:

И славы гром,Как шум морей, как гул воздушных споров,Из дола в дол, с холма на холм,Из дебри в дебрь, от рода в родПрокатится, пройдет,Промчится, прозвучитИ в вечность возвестит,Кто был Суворов…

Пять суток находилось набальзамированное тело прославленного полководца в комнате, где он скончался. Толпы народа запрудили набережную Крюкова канала – люди хотели проститься с Суворовым. Пробиться через толпу было невозможно.

Современник отмечал: «Не помню с кем, кажется, с батюшкой поехал я в карете, чтобы проститься с покойником, но мы не могли добраться до его дома на Крюковом канале. Все улицы были загромождены экипажами и народом. Не правительство, а Россия оплакивала Суворова».

У подъезда дома на часах стояли солдаты лейб-гвардии Преображенского полка, подполковником которого после Измаила являлся генералиссимус и форму которого он всегда надевал, приезжая в столицу.

Сын полководца – Аркадий Александрович – разослал приглашения на похороны отца. В них говорилось: «Действительный камергер, князь Италийский, граф Суворов с прискорбием духа сообщает о кончине родителя своего, генералиссимуса князя Италийского графа Суворова-Рымницкого, последовавшей сего мая 6-го дня во втором часу пополудни, и просит сего 12-го числа, в субботу, в 9 часов утра на вынос тела и на погребение того же дня в Александро-Невском монастыре».

За час до церемонии на квартире Д. И. Хвостова стали собираться те, кто должен был принять в ней участие. Комната, где находилось тело Суворова, была обита черным сукном. Гроб, покрытый малиновым бархатом с золотым генеральским позументом и золочеными кистями по углам, установили на высокий черный катафалк. Покойный был облачен в фельдмаршальский мундир с голубой лентой ордена Св. Андрея Первозванного. На восемнадцати табуретах, неподалеку от катафалка, разложили многочисленные боевые награды полководца, в том числе бриллиантовый бант и перо с буквой «К» (Кинбурн), шпагу, усыпанную бриллиантами, и фельдмаршальский жезл. Вынос тела состоялся в десять часов утра.

Историк Петербурга М. И. Пыляев, со слов генерала А. М. Лемана, рассказывает о сложностях, возникших во время выноса гроба полководца из квартиры дома на набережной Крюкова канала. «Гроб с телом Суворова никак не мог пройти в узкие двери старинной лестницы, долго бились с этим и, наконец, гроб опустили с балкона».

Адмирал А. С. Шишков

С легкой руки М. И. Пыляева тогда же возникла легенда, что «император Павел все же прискакал к дому графа Хвостова на Крюковом канале и, якобы, нетерпеливо ожидал на набережной появления гроба с телом полководца, но, так и не дождавшись, уехал и уже потом, случайно, встретил останки Суворова на углу Малой Садовой и Невского проспекта». Об этом бытописателю рассказал управляющий домом графа Д. И. Хвостова.

Позже адмирал А. С. Шишков вспоминал: «Погребение Суворова, несмотря на желание похоронить его просто (из гвардейских частей в процессии участвовала только конная гвардия), было по великому стечению народа превеликолепное! Все улицы, по которым его везли, усеяны были народом. Все балконы и даже крыши домов заполнены печальными и плачущими зрителями».

Резко бросалось в глаза отсутствие в процессии придворных и знаменитых гвардейских полков: Преображенского, Семеновского, Измайловского.