Там, где любовь. Не всё так просто
Шрифт:
– Думаю, он и сам не в восторге от сложившейся ситуации, - задумчиво проговорила та. – Да ещё и выпил тогда достаточно. Он не звонил тебе после этого?
– Нет, - отрицательно покачала головой Катя, и глаза её заблестели. – Я позвоню сама, - внезапно подхватилась она достала из лежавшей на диване сумочки свой мобильный телефон.
– Может, не стоит? – нахмурившись, произнесла Паршута. – Если он не звонит первый и не просит прощения, то…
– Я просто хочу услышать, что он мне скажет, - упрямо ответила она и, набрав в лёгкие побольше воздуха, принялась ждать ответа.
Влад ответил не сразу. В продолжение минуты она слушала длинные гудки и уже совсем отчаялась дозвониться, как вдруг неожиданно услышала его голос:
– Алло.
По одному этому слову никак
– Привет, Влад. Я не отниму у тебя много времени, просто…
– Слушаю тебя, - донеслось до неё, после чего он кашлянул: то ли хотел тем самым замять неловкость, которую испытывал, то ли действительно чем-то поперхнулся.
– Я лишь хотела узнать, - слегка дрожащим голосом продолжила Катя, - как ты чувствуешь себя, после того, как предал меня в тот вечер?
На том конце связи послышался тяжёлый вздох.
– Ты всё видела сама, - произнёс он, наконец, после небольшой паузы. – Больше мне нечего тебе сказать…
После этих слов, Катя почувствовала, как в глазах у неё всё потемнело. Не в силах терпеть такую пытку из-за его поразительного безразличия, она бросила трубку и расплакалась.
******
После очень короткого разговора с Катей, Влад положил трубку и со вздохом уставился на Егора, сидевшего напротив. Шёл уже третий день, а они с Егором всё просиживали на квартире у последнего, все в своих душевных терзаниях. Что касается Влада, то звонка от Кати он совсем не ожидал, и поэтому даже не знал, что ей сказать. Да и нужно ли вообще было что-то говорить? Всё же без слов понятно, так к чему теперь эти бессмысленные оправдания? Что сделано, то сделано. Катя явно была в отчаянии, он понимал, что причинил ей боль, но отчего-то сейчас смотрел на всё это будто со стороны. Это будто был не он, а кто-то другой. Даже Егор, понаблюдав за поведением приятеля во время его разговора по телефону, как-то странно прищурился и с явным непониманием покачал головой. Влад и сам дивился собственной жестокости, но лишь молча продолжал распивать бутылку виски, и мысли его уносились куда-то далеко от всей той истории, что произошла с ним в последние дни. Он и заговаривать бы обо всём этом не стал, если бы не укоризненный тон Егора, обращённый к нему:
– Ты хотя бы попросил у неё прощения, что ли…
– Зачем? – оторвав взгляд от пустого стакана, с равнодушием отозвался Влад. – Всё это лишь слова, и ничего больше. После того, что я сделал, ни о каком прощении не может идти и речи.
– Это понятно, - вздохнул Иващенко, - только меня начинает пугать твоё безразличие буквально ко всему, что происходит. Это же не ты, друг. Что с тобой?
– Ты прав, я действительно чувствую, что стал слишком равнодушным, - не мог не согласиться тот. – И это длится не первый день. Рита выжала меня как лимон, вот и всё. Поимев её в тот самый вечер, я как будто выплеснул из себя последние эмоции. И больше мне уже ничего не хочется…
– Тебе не хочется вернуться к ней? – подумав, поинтересовался Егор.
– Чтобы снова погрязнуть во всём, что было? – Влад безрадостно усмехнулся. – Ну, уж нет…
– А что с Катей? Если она сама позвонила тебе, то, может быть, сможет понять тебя. Вдруг она тебя простит? Ты ведь всерьёз хотел, чтобы у вас с ней всё получилось!
– Как видишь, ничего не вышло, - мрачно подытожил он. – Я её не заслужил.
– У тебя же есть к ней хоть что-то? – Егор цеплялся за самые крохотные ниточки, лишь бы как-то помочь приятелю. – Хоть какие-то чувства?
– Если и есть, то этого явно не достаточно, - ответил Соколовский и побарабанил пальцами по столу. – Когда любишь, трудно вот так просто взять и изменить человеку. По крайней мере, для меня. А я смог. Значит, сейчас всё обстоит так, как должно было быть…
*******
Маргарита проснулась около девяти часов утра. Адама рядом уже не было: она слышала сквозь сон, как он встал и начал куда-то собираться. После она вспомнила, что вчера он говорил с ней о том, что должен быть на репетиции с группой с самого утра, и не может опоздать. Едва заметно улыбнувшись, когда он, уходя, с нежностью поцеловал
После, окончательно проснувшись, Рита поднялась с постели и, шлёпая босыми ногами по паркету, двинулась на кухню, чтобы сварить кофе. С некоторым удивлением обнаружив, что кофе уже заботливо сварен, она снова улыбнулась и села за стол, подперев подбородок рукой. Тут же прогнав от себя всяческие наивные мысли, она налила себе кофе и, быстро выпив его, побежала в душ. Она не хотела ни о чём задумываться, она просто радовалась наступлению нового дня, нежилась под тёплым душем и напевала какую-то мелодию, пришедшую вдруг на ум. Ей было как-то удивительно легко сегодня, и она не хотела омрачать своё настроение разными размышлениями по поводу того, что происходит между ней и Адамом. Она не без улыбки вспоминала прошедшую ночь, и до сих пор ощущала, как где-то глубоко внутри у неё что-то дрожит. Дрожит при одном упоминании о том, что было. Это до сих пор казалось немного странным: ночью она чувствовала себя настоящей женщиной, страстной, нежной, обольстительной, а рядом с ней был совсем не тот мужчина, которого она всегда себе представляла. С ней был Адам – странный парень, сексуальная ориентация которого всё ещё была под жирным знаком вопроса для неё. Но это был он, он довёл её до неописуемого блаженства, заставил кричать о том, как ей хорошо, заставил поверить в то, что она безумно желанна для него.
Маргарита останавливала себя, как только начинала думать об этом. Ей, как это бывало теперь всё чаще, владел необъяснимый страх. Это был страх потерять что-то, ещё не успев до конца это обрести. Сколько глупостей она наделала в своей жизни, сколько потеряла, а что приобрела? Она больше не хотела разочаровываться, не хотела страдать. Она всего лишь хотела жить. Жить своей жизнью, какая бы она ни была. И хотя бы на пару дней забыть о своих опасениях.
День прошёл за домашними делами: Рита совершенно забросила квартиру, нужно было, наконец, привести её в порядок. Когда стрелки часов начали подбираться к четырём, она подумала и решила сходить туда, где должен был репетировать с группой Адам. Она знала, где это место – накануне он объяснил ей, как туда добраться. Собрав непослушные волосы в хвост, она наложила лёгкий макияж и, покрутившись перед зеркалом, одобрительно улыбнулась своему отражению. С одеждой она заморачиваться не стала и, натянув джинсы и накинув зелёный пиджак, подхватила куртку и, заперев дверь, вышла на улицу.
До места она добралась довольно быстро, и уже через полчаса спускалась по винтовой лестнице вниз, в подвальное помещение: именно там и должно было всё происходить.
Она без труда нашла нужную дверь: музыка играла достаточно громко, и слышался уже такой знакомый и родной голос Адама. Он распевал какую-то лирическую композицию, которой Рита раньше не слышала. Оказавшись в репетиционном зале, она встала недалеко от выхода и обратила свой взгляд на импровизированную сцену, где находились все музыканты. Её, казалось, никто ещё не заметил, поэтому она стояла и спокойно наблюдала за их игрой.
Адам, несомненно, выделялся на фоне всей этой команды. Когда он пел, чувствовалось, что в песню он вкладывает всю душу, и этот голос, как призналась сама себе Рита, никого не мог оставить равнодушным. Он как будто проникал в самую глубину сердца и навсегда оставлял там свой отпечаток. Очарованная атмосферой, царившей в помещении, где рождалась эта прекрасная музыка, Маргарита на миг даже забыла о том, где находится, и, машинально прислонившись к стене, неотрывно следила за каждым движением Адама. Он передвигался по сцене с такой поразительной грацией, что казалось, будто он парит на крыльях, а не ступает по полу. Останавливаясь то возле барабанщика, то возле бас-гитариста, он на секунду замирал там и уже в тот же миг как по волшебству оказывался совсем с другой стороны сцены. И сейчас, безмолвно наблюдая за ним, Рита уже не хотела, чтобы он так скоро заметил её. Она хотела продлить эти минуты, хотела ещё немного посмотреть на него со стороны и, может быть, даже понять для себя, что чувствует. Пока она не совсем понимала свои ощущения, не была достаточно уверена в том, что именно происходит у неё внутри.