Там, где мы есть

Синица Владимир

– Эх, сравнил. Метеорит размером с кулак до земли просто не долетает. Сгорает в атмосфере. А здесь плотный слой воздуха начинается в двух километрах от поверхности. Камень его и не замечает. Проскакивает насквозь и по нашим зеркалам лупит.

И тут Мишка, с удовольствием уплетавший очередную порцию из морозильника, вдруг хлопнул себя по лбу.

– Вот мы тормоза!

– Ты чего это?
– удивился Фёдор.

– Так ведь у нас же прибор с Лунным лазуритом с собой.

– Не понял.

– Зато я, кажется, понял, - Игорь просиял и даже подскочил в кресле.
–

Надо зеркала не менять, а ремонтировать на месте нашим прибором.

– А, вот вы о чём, - поскучнел Фёдор, - пробовали мы так. Сваривали разбитые части между собой, не вынимая из механизма. На зеркалах швы остаются, да и электронику пожечь можно.

– Нет, наш прибор по-другому работает. Сейчас покажем. У тебя здесь стекло бьющееся есть?

Теперь у бригады Фёдора Ирышкова стало оставаться гораздо больше свободного времени. Замена зеркал превратилась в сущее удовольствие. Выехал на объект, настроил прибор, подал электричество из ближайшего источника и нажал кнопку. Всё, зеркало, как новое. Фёдор не уставал повторять: "Это же надо, как мне с практикантами повезло! Эх, такими бы приборами все станции оснастить".

Как-то утром наконец-то выспавшийся Фёдор спустился в общую комнату. С блаженной улыбкой он сладко потянулся, но, увидев плиту, переменился в лице.

– А почему у вас плита такая грязная?

Мишка был увлечен просмотром какого-то фильма ужасов и вопрос не услышал, поэтому отвечать пришлось Игорю.

– Это Мишка котлеты жарил.

– Что без сковородки? Мишка! Оторвись от своего кино. Марш плиту оттирать!

Фраза была сказана так громко, что на этот раз докатилась до Мишкиного сознания.

Он остановил щелчком пальцев объемную голограмму фильма, и со словами: "Вот же, там Тюратам!" нехотя пошел наводить чистоту.

Игорь снова уткнулся в книгу. Теперь, пользуясь удлинившимися передышками между выездами, он уходил с головой в чтение. Книги он обнаружил в местной лунной сети и накачал их в планш в большом количестве.

– Что читаешь?
– спросил его Фёдор.

– Сейчас "Капитанскую дочку" Пушкина.

– Пушкин, это который сказки детские писал в стихах?

– Да, тот самый. Но он не только детские, он и взрослые стихи писал и прозу. В обычных некосмических школах курс литературы не сокращенный, как у нас, так вот на нём заставляют читать произведения разных писателей. Пушкина больше всего.

– Понятно. И что, действительно интересно?
– Федор кивнул на планш Игоря.

– Очень, хоть и написано это триста лет назад.

– А я из всей литературы помню только одно детское стихотворение. Я его во втором классе прочёл и сразу запомнил, вот слушай:

На постель Смирнова Глеба

Опустилось ночью небо:

В одеяло из окна

Лихо прыгнула Луна,

Звёзды ссыпались в подушку

И щекочут Глебу ушко,

Простыню метеорит

Продырявил и свистит,

В ноги плюхнулась комета,

Под матрасом скрылась где-то,

А с кометного хвоста

Навалилась чернота.

Тут сказал им Глеб сурово:

–

Кыш! Явились в полвторого.

Спать хочу, пойдите прочь!
–

Так и выгнал небо в ночь.

– Прикольно, - улыбнулся Игорь.

– Ну да, только я тогда шутку не понял. Спрашиваю у отца: "Разве может Луна упасть на Землю?" Пришлось ему долго мне всё объяснять: и про Луну, и про звёзды, и про шутки. Я с того момента космосом и заболел, и решил, что обязательно на Луну полечу. Закончил космическую школу, потом институт и при распределении попросил отправить сюда. Вот так одно стихотворение может повлиять на всю жизнь.

– Да, интересно получается. А я больше прозу люблю. Вот Лукьяненко очень нравится. Он уже сто лет назад описал голосовое управление космическим кораблём. Тогда это было полной фантастикой. А сейчас в порядке вещей. И ещё про дозоры у него классная серия. А из стихов про космос я тоже помню одно. Мне его отец часто рассказывал в детстве.

В космической дали кораблик летит,

Имеет он странный тарелковый вид.

В тарелке летит несусветный

Посланец к нам инопланетный.

Когда в телескоп он на Землю глядит,

Имеет при этом кастрюльковый вид.

Отходит лишь от телескопа -

В бидон превращается - опа!

А если за пультом посланец сидит,

Имеет тогда сковородковый вид.

Как только пойдёт подкрепиться -

В большущий кувшин превратится.

И так каждый час он меняет объём

И форму свою постоянно.

Мы, люди Земли, вряд ли это поймём,

Нам всё это кажется странным.

Но, если когда-нибудь он долетит,

К нам чайником выйдет привычно,

Воскликнет:

"У вас человеческий вид?!

Как это, друзья, необычно".

– Смешное стихотворение, - Фёдор мечтательно улыбнулся, - Да, жаль, что в космических школах курс литературы сокращенный. Здорово было бы почитать!

– Ну вот ещё, - встрял в разговор Мишка. Он закончил уборку и собирался продолжить просмотр ужастика.
– Вам интересно - читайте, а я лучше фильм про это посмотрю. Полтора часа и я в теме. А на книгу сколько надо? На дворе двадцать второй век, а вы: книги, книги. Устарело это. Информацию нужно поглощать современными способами, иначе не успеть.

– Куда не успеть?
– усмехнулся Игорь.

– Да никуда, - отмахнулся Мишка и щелкнул пальцами, запуская фильм.

– Скажи, Фёдор, - Игорь вдруг стал серьёзным, - а ты здесь галлюцинации видел? Просто нас предупреждали на этот счёт.

– Было пару раз. Но тут почти земные условия. Мозги не сбиваются. А вот в дальних полётах, мне говорили, у ребят глючит по-чёрному.

– А что ты видел?

– НЛО в виде тарелок. Один раз просто пролетела в небе мимо, а второй - долго висела вон над той горкой, - Фёдор вытянул руку, глядя в окно на неровный край холма.
– Зрелище, я тебе скажу, очень реалистичное. Но на радарах пустота. И значит, это натуральный глюк, игра разума или что-то в этом роде.